Отсутствие переходных видов при палеонтологических раскопках обычно выдвигается как один из сильнейших аргументов против эволюционной теории Дарвина (кстати, он сам прекрасно понимал «загвоздку» и писал об этом). Но фокус в том, что указанный аргумент исходит из предположения, кажущегося очевидным, что полезные признаки должны постепенно накапливаться и постепенно подвергаться естественному отбору.
Но давайте задумаемся. Мутация, согласно генетике, представляет собой мгновенное изменение в генотипе. Это может быть небольшое изменение или большое. Если изменение небольшое, то никаких особых преимуществ ни данная особь, ни её потомство не получают (по сравнению с другими особями популяции). Более того, эта особь, в которой произошла мутация, согласно законам статистики, в дикой природе погибнет, причем, скорее всего, до того, как обзаведется потомством. Но вот если вдруг изменение в генотипе очень сильное и при этом радикально полезное, то вероятность выживания резко возрастает. Такая мутация представляет собой резкий скачок. Но в этом случае должен возникать принципиально новый вид, а вовсе не переходный вид.
Тут, по ходу дела, нужно заметить, что мутации соматических клеток не наследуются. Наследуются только те мутации, которые происходят в половых клетках. При слиянии мужских и женских хромосом таких клеток возникает потомство, которое теперь содержит мутацию во всех клетках, в том числе – соматических, которые формируют фенотип и подвергаются естественному отбору.
Современная теория эволюции утверждает, что новые виды животных и растений возникают в природе благодаря мутациям в ДНК. Мутация представляет собой локальное изменение в молекуле ДНК. Предположим, что произошла полезная точечная мутация в ДНК. Ведет ли это к появлению нового вида? Нет. Такая мутация приводит только к возникновению какого-либо нового качественного признака у того же самого вида, ибо количество хромосом остаётся прежним. Здесь необходимо особо подчеркнуть, что в природе один вид генетически отличается от другого, прежде всего, количеством хромосом (а также их размерами), но вовсе не последовательностью нуклеотидов ДНК. К примеру, у человека – 46 хромосом, а у обезьяны – 48. Человек не скрещивается с обезьяной, хотя последовательность нуклеотидов человеческой и обезьянней ДНК совпадает на 98 %. Между прочим, сходство с ДНК свиньи – 95 %! Именно разница в числе хромосом и их размерах полностью отделяет один вид от другого и делает невозможным размножение потомства, даже если оно будет специально получено.
Модель постепенного накопления небольших мутаций, на которую сделала упор современная «нейтралистская» теория эволюции (Кимура и его последователи) хорошо объясняет появление новых признаков, но никак не может объяснить возникновение видовкак таковых.
Как возникает скачкообразное изменение количества хромосом? Скорее всего, это может происходить в процессах клеточного мейоза и митоза, причем, либо на ранней стадии эмбриогенеза (пока клетки не дифференцированы) или у самцов и самок в процессе сперматогенеза и оогенеза.
Итак, нужно принять, что новый вид возникает в природе за счёт изменения количества хромосом (резкий скачок), а не многочисленных точечных изменений в молекуле ДНК. Тогда никаких переходных видов не требуется. Вот почему палеонтологи не обнаруживают переходных видов. А те переходные виды, которые палеонтологами всё же обнаруживаются, относятся, по-видимому, не к новым видам, а к подвидам.
Homo sapiens
Считается, что первые представители Homo sapiensпоявились на земле 200 тысяч лет назад, неандертальцы – 100 тысяч лет назад. Но, во-первых, не факт, что это были предки современного человека. И об этом говорят многие ученые. Во-вторых, само название Homo sapiens – человек разумный –весьма не точное, ибо даже современный человек чрезвычайно не разумен (разумны лишь отдельные его представители, да и то не всегда), не говоря уже о древних неандертальцах, питекантропах, кроманьонцах, австралопитеках и прочих. В-третьих, никаких строгих доказательств указанных дат не существует.
Радиоуглеродный метод, принятый в палеонтологии и археологии для определения дат, весьма спорен. Хотя за этот метод в 1911 году Либби получил Нобелевскую премию, но через сто лет оказалось, что датировки по изотопу углерода не столь точны, как казалось Либби и его последователям. Причем, дискуссии на эту темы шли всё время (например, статьи Ивлева в журнале «Биофизика» в 80-х годах). Метод даёт слишком большие погрешности, причем, не только из-за загрязнения археологических находок современными микробами и пылью, но и из-за несовершенства самого метода. К примеру, археолог Милойчич обнаружил, что некоторые современныеживотные и растения – моллюски, и розы – показывают такую радиоактивность по углероду-14, которая соответствует возрасту в 1200 и 360 лет, соответственно.
А что уж говорить о древних артефактах из далёкого прошлого! Особенно спорным является допущение Либби о том, как стабильно вёл себя изотоп углерода на Земле в течение тысяч и миллионов лет. Учёный не учёл, что геофизика планеты и круговорот углерода на ней подвержены резким перепадам.
И, что ещё более важно, в общепринятой хронологии Земли отсутствует независимый контроль дат каким-либо другим методом, не радиоуглеродным.
Интересно, что Ньютон в своей книге «Исправленная хронология древних царств» высказал большие сомнения в общепринятой хронологии исторических событий. Нужно отметить, что Ньютон, как настоящий ученый, весьма скурпулёзно проанализировал множество источников о давних событиях, причем, особо тщательно – Библию.
Некоторые ученые сегодня склоняются к точке зрения Ньютона. По их мнению, история человечества и вообще всей планеты Земля гораздо короче, чем та, которая описывается нынче традиционно, основываясь на радиоуглеродном методе.
Считается, что современный человек появился 80 или 40 тыс. лет назад (по разным радиоуглеродным оценкам разных археологических артефактов). Анализируя митохондриальную ДНК, генетики пришли к заключению, что все люди на Земле имеют общую мать – Еву. Возраст Евы учёные оценили, опять-таки полагаясь на радиоуглеродный анализ, в 80 тысяч лет.
Но возникает закономерный вопрос: почему физиологически полноценный Homo sapiensпоявился 80 тысяч лет назад, а история цивилизации насчитывает всего 10–12 тысяч лет? На этот парадокс у большинства ученых ответа нет.
Однако если предположить правоту Дэникена и других смелых энтузиастов, говорящих о том, что человек возник в результате генетического эксперимента инопланетян, то всё становится на свои места. Кстати, тут уместно заметить, что Дэникен вовсе не был первый, кто по серьёзному заговорил об инопланетянах. Одним из первых был советский ученый Казанцев, про которого почему-то совсем забыли.