— Сегодня вечером было... — Я не могу сказать «здорово», потому что это прозвучит глупо. Это было гораздо больше, чем просто «здорово». — Ну, скажем так, это было что-то, чего я никогда не забуду. Но я не думаю, что мы должны продолжать. Ты донес свою мысль, ты наказал меня за то, что я сделала фотографии, где ты голый, без твоего разрешения. Теперь у тебя практически моя жизнь в руках благодаря этой записи. Мы квиты, давай остановимся на этом.
Он хватает меня за челюсть и разворачивает мое лицо так, чтобы я встретила его взгляд. Эти узкие, завораживающие глаза пронизывают меня насквозь, будто он собирается сожрать меня заживо. Спустя секунду появляется его соблазнительная улыбка, уголки губ поднимаются, тех самых губ, которые были на моей киске меньше часа назад. Черт, я буквально таю.
— Сегодня ты испытала свои первые оргазмы, Миа. Много, один за другим. Тебе понравилось кончать на мои пальцы, в мой рот, на мой член. — Его хватка на моей челюсти становится сильнее, не болезненной, но требовательной, а его глаза опускаются к моим губам. Его большой палец нежно скользит по ним. — Если ты думаешь, что я когда-либо позволю другому мужчине тронуть этот рот, — его другая рука резко прорывается между моих сжатых бедер, с силой обхватывая мою киску, резко контрастируя с мягкостью, с которой он касается моих губ, или с его бархатным тоном, пока он продолжает: — или войти в эту киску, ты заблуждаешься. — Он облизывает свои губы, его глаза горят.
Я дрожу на сиденье, и не от нервов, которые он вызывает, а от удовольствия, которое все это вызывает в моем теле. Он наклоняется и целует меня в губы нежно, рыча, будто изо всех сил старается сдержаться и не сорваться, как это было в братском доме. Его рука движется между моих ног, лаская мой сверхчувствительный бугорок под юбкой, теперь, когда моих трусиков больше нет.
— Я хочу, чтобы ты шла до общежития с пиздой, мокрой от твоей собственной спермы, — шепчет он у моей шеи, спускаясь, чтобы поцеловать ее, посасывая, пока его пальцы проникают в мою нежную киску, снова трахая меня.
Он не проявляет нежности, мое тело дергается на сиденье, пока он жестко трахает меня — мощный ублюдок берет девушку в своей машине, подчиняя ее своей воле. Только удовольствие получает не он от меня, а я от него. Мои колени поднимаются, ягодицы скользят по кожаному сиденью, пока я беззастенчиво делаю свою киску полностью доступной для него. Без всякого стыда. В итоге я держу свои колени у груди, тяжело дышу и полностью раскрываюсь для него.
Наконец, я понимаю, почему мне всегда было так сложно кончить, даже когда я мастурбировала. Я не понимала собственных желаний. Меня безумно заводит, когда меня используют вот так, и я кончаю так, словно завтра не наступит, на карающей руке чемпиона кампуса. Пока я теряю контроль, его губы и зубы оставляют синяки на нежной коже моей шеи.
Он продолжает грубо обращаться со мной еще несколько минут после того, как я буквально растаяла на кожаном сиденье, мои веки тяжелеют, тело становится слабым и дрожащим. После такой жесткой ночи удовольствий я определенно вырублюсь, как только окажусь наверху. Деклан медленно вынимает свои пальцы из меня и вытирает их о мое лицо, глядя на меня сверху вниз. Он прижимает что-то твердое к задней части моего бедра, и я осознаю, что он сам еще не закончил.
Он вытаскивает свой член, и я ожидаю, что он засунет его мне в рот. Ему, похоже, нравится трахать меня глубоко в горло. Я даже приоткрываю свои покрасневшие губы, готовая принять его, но вместо этого он встаёт на колени: одной упирается в моё сиденье между моих ног, другой — в консоль между нами, и начинает дрочить на меня. Через несколько секунд струи спермы обрушиваются на мое лицо и грудь, заставляя меня вздрогнуть и зажмурить глаза.
Он наклоняется к моему лицу и резко дергает меня за волосы.
— В следующий раз, когда мы встретимся, первое, что я сделаю, — это шлепну этим членом тебя по лицу, — обещает он темным, угрожающим голосом. — И не сомневайся, скоро я заберу твою задницу тоже. Я буду использовать ее так, будто она принадлежит мне, и это будет больно. Но обещаю, ты кончишь так сильно, как никогда раньше.
С этими словами он открывает дверь машины и практически выбрасывает меня наружу. Я спотыкаюсь, пытаясь найти равновесие. Только когда прохладные капли дождя падают мне на спину и лицо, смешиваясь с его спермой, я осознаю, как сильно горит моя кожа.
— Эй, маленькая шпионка. — Обхватив себя руками от холода, я оборачиваюсь к нему. Он опускает стекло со стороны пассажирского сиденья, ухмыляясь так, что это ломает меня изнутри. Однажды он станет отличным хищником в зале заседаний. — Можешь смело оставить те голые фотки меня на своем телефоне. Ну, если понадобится материал, чтобы развлечься, пока мы снова не встретимся.
Он смеется, заставляя меня вспыхнуть от унижения, но не уезжает.
Я отворачиваюсь и иду к общежитию, словно использованная проститутка, мокрая, дрожащая и болезненно чувствительная, пока его смех эхом раздается за моей спиной. Только когда я оказываюсь внутри, и тяжелая дверь общежития захлопывается, я слышу визг его шин, а его черный внедорожник исчезает в ночи.
Миа
Деклан Сантори — самый большой ублюдок из всех, что когда-либо существовали, это факт. Я держалась подальше от кампуса два дня, чтобы быть уверенной, что не столкнусь с ним. Я не могла вынести личной встречи, по крайней мере, пока. Я взяла больничный на своей подработке, и, если быть честной, я даже не соврала, сказав, что чувствую себя паршиво. Они слышали это в моем голосе, и я ничего не изображала. Ночь с Декланом оставила синяки не только на моей душе, но и мое тело будто разбито. Я вся болю, все чувствительно, горло пересохло, а голос хриплый. Он буквально уничтожил меня.
Но на третий день, когда я утром открываю жалюзи, я замираю.
Внедорожник Деклана припаркован прямо у тротуара, там, где он высадил меня той ночью. Он там, за рулем. Я не вижу его, но я чувствую его. Я жду, сердце бешено колотится, пока он не выходит, направляя взгляд прямо на мое окно. Доставая телефон из кармана своих джинсов, он подносит его к уху. Он выглядит так, будто почти не спал. Как долго он там был?
Я оглядываюсь вокруг, пытаясь найти телефон. Я не смотрела на него с утра после той ночи, когда использовала его, чтобы позвонить и взять больничный. Каждый раз, когда я вижу его, передо мной всплывает образ Деклана, поймавшего меня в душе, то что он знает о тех фотографиях, что я сделала в своей галерее, и я просто старалась держаться от телефона подальше. Этот чертов аппарат еще и на вибрации, так что мне понадобилось несколько минут метаться по комнате, словно сумасшедший гусь, пока я наконец не нахожу его под огромным плюшевым мишкой с пиратской повязкой на одном глазу у кровати.