Джохар не переставал удивляться эрудиции Вахи, они вместе готовили заявления, причем Ваха очень мягко иногда мог настоять на своем. Часто мы устраивали «поэтические вечера». Дома была неплохая библиотека. Ваха читал стихи своих любимых поэтов, я — своих. Оказывается, он тоже писал стихи и очень хорошие. Как-то раз Джохар сказал мне: «Просто поразительно, как в простом сельском доме мог оказаться готовый государственный человек».
Джохар рассказал, как за это лето птицы два раза спасали его от верной смерти. В первый раз это было в селе Аршты, когда прямо в дом, где он вместе находился с охраной, ворвались две ласточки и с тревожными криками заметались под низким потолком комнаты. «Наверно, они прилетели к нам за помощью, что-то случилось с их гнездом, нужно проверить», — сказал Джохар, и все пошли в гараж, где были ласточкины гнезда. Только переступили порог, как невесть откуда взявшиеся самолеты начали бомбить село. Дом разбомбили, а гараж уцелел! В другой раз, это произошло высоко в горах, где у него была «маленькая комнатка», о которой он рассказывал всегда с искренним сожалением. На одной из ее стенок даже висела в рамке картина, а на столике, в стакане стояли цветы. После встречи с журналистами на порог комнатки сели две птички, скорее, даже «птичечки», такими крошечными они были. Переливаясь разноцветными перышками, они начали играть в луче света. Джохар подошел к ним. То и дело оглядываясь на него и продолжая играть, они побежали по тропинке. Засмотревшись на птичек, он задумчиво отошел от своего жилья метров на пятьдесят. Вдруг прямо за его спиной раздался свист, а затем ослепительно сверкнуло. Ракета попала прямо в комнату… Может быть, птицы принимали Джохара за своего, потому что он тоже летал? Это было удивительно и невероятно. В третий раз спасти его они не смогли… но пытались.
Мы жили, как и раньше, ночной жизнью. Из-за окон, плотно заставленных большими листами картона и завешенных одеялами, не проникал ни один луч света. Мы все соскучились по солнцу. Но выходить было нельзя, потому что полсела, звеня ведрами, весь день ходило за водой к хрустальному ключу у них в огороде, расчищенному еще отцом Вахи.
Рано утром, когда все крепко спали, а мы только собирались ложиться, я выходила во двор в сизый сумрак и не могла оторвать взгляд от заснеженных деревьев на крутой горе, прямо напротив Вахиного дома. Они казались мне красивыми в любую погоду. Хотелось идти и идти по голубому снегу вверх по тропинке между ними, вдыхая чистый морозный воздух. Солнце поднималось, деревья розовели… Надо было возвращаться домой, топить печь (она горела днем и ночью), готовить еду, стирать, убирать, делать с Деги уроки. Шестой класс, так же как и второй, я была его единственной учительницей.
Почти каждую ночь Джохар объезжал наши позиции на уазике с Висханом, Мусой, Овлуром, Русланом. Иногда с ним ездил Ваха Ибрагимов, часто они брали с собой Деги. С автоматом на груди, в маленькой, перешитой по его росту форме боевика и зеленом берете, Деги производил сильное впечатление на нашем фронте и был всеобщим любимцем.
Салман Радуев записал его в свою дивизию и пообещал в следующий рейд по тылам противника взять с собой. Деги в ответ сказал, что наберет сам свой полк. Сообщение об этом появилось на нашем телевидении и, действительно, группы мальчишек начали приходить в Урус-Мартан и просить, чтобы их записали «в полк Деги Дудаева.»
Узнав об этом, я сказала Деги, что никуда он без меня не пойдет. «Но с мамой ведь никто не воюет», — кипятился Деги… Сошлись на том, что так и быть, возьмет он меня санитаркой. Потом Деги начал приставать к Джохару с просьбой выдать ему удостоверение военнослужащего. И наконец выпросил, получил долгожданные «корочки», даже с двумя печатями и подписью Джохара, и звание «младший лейтенант». Долго он носился с этим удостоверением, не понимая, почему все боевики, которым он его с гордостью показывал, начинали смеяться. А все дело было только в одной букве, которую Джохар, с присущим ему юмором, поменял в фамилии. Получалось нечто очень смешное…
Объезжая дороги с блокпостами, часто по каменистому дну горных речек, под пролетающими над их головой снарядами, Джохар его спутники были измотаны до предела, когда возвращались домой. Однажды посередине горной реки мотор захлебнулся, и уазик застрял. Ваха, по пояс в ледяной воде, перешел на другой берег и отправился в близлежащее село за помощью. Остальным, чтобы не сидеть в воде, пришлось перелезть на крышу уазика и долго ждать его возвращения. После этого происшествия, на удивление, никто не простудился.