— А где берут деньги на наем и вылет вертолетов, самолетов, бомбящих Чечню, оплату военных и всего прочего? — спросил Джохар.
— Из российской казны — отвечал ему Павел Грачев.
Договорились об обмене дополнительного числа пленных.
— Сколько еще их в Грозном? — спросил российский генерал.
— 77 или 78. Пусть приедут родственники и заберут их.
Первые же российские пленные, которых забрал депутат Государственной Думы Сергей Юшенков, не хотели ехать домой, боялись, что с ними расправится ФСК. Какие уж тут права человека! Поздно ночью, в пятницу 9 декабря, Ельцин подписал указ № 2169С (секретный), в котором говорилось: «Всеми имеющимися у государства средствами обеспечить разоружение бандформирований на Северном Кавказе».
— Чтобы к 20 декабря все было закончено — приказал Ельцин.
— Раньше управимся — с готовностью щелкнул каблуками Грачев.
Ельцин для страховки срочно слег в больницу, с диагнозом: «Исправление носовой перегородки, травмированной еще в «нежном» детском возрасте». Теперь Государственная Дума не могла начать процедуру «импичмента» Президента из-за его болезни. Валерия Новодворская в кратком интервью на митинге в Москве на Пушкинской, держа Уголовный Кодекс в руках, объясняла: «Грачев и Степашин должны быть привлечены к уголовной ответственности по статье 61 «За пропаганду и развязывание войны» и по статье 76 — «За насилие». Депутат Государственной Думы Сергей Юшенков выступил с заявлением о немедленном отстранении Президента Ельцина от власти. Но пока в Думе препирались отдельные фракции и целые партии, по приказу Президента российские войска начали марш к Грозному. Как уклончиво заверяли московские телекомментаторы: «для разоружения бандформирований с той и с другой стороны». На деле началась широкомасштабная война с чеченским народом.
Телекомментатор Сергей Доренко окрестил депутатов Думы Юшенкова, Явлинского, Елену Панфилову, приехавших с пленными российскими солдатами, «продудаевскими». А в Москве начался митинг на Пушкинской площади, возглавляемый этими депутатами, все российские демократические силы приняли в нем участие. За Чечню выступают партии Гайдара, «Яблоко», даже партия коммунистов. Ночная Москва, сумеречный свет фонарей освещает одинокую фигуру кришнаита, не принимающего участия в общем митинге. Глядя на плакаты «Ельцин — палач!», «Свободу Чечне!», «Верните наших сыновей!», он мерно продолжает бить в свой бубен. «Не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол, он звонит по Тебе…»
А за границей наступают веселые рождественские праздники. Любуясь красиво убранными улицами, переливающимися в свете неоновых фонарей блестящими игрушками на больших и маленьких елках, приветливыми лицами прохожих, заранее покупающих подарки своим близким, наши дети спрашивают: «А у нас елка и подарки будут?»
«Совершенно секретно. Штаб Северо-Кавказского военного округа. Министр обороны Российской Федерации приказал: «11 декабря 1994 года ввести две мотострелковые и одну танковую дивизии на территорию Чеченской Республики для оказания содействия органам внутренних дел в восстановлении конституционной законности и правопорядка…» Ориентировочный срок окончания операции — не позднее 20 декабря 1994 года».
Глава 24
Рано утром, 11 декабря 1994 года, федеральные войска с трех сторон вторглись на территорию Чеченской Республики.
Одна колонна бронетехники была остановлена на границе с Дагестаном в Хасав-Юрте дагестанцами. Российские солдаты показывали загородившим дорогу женщинам, какие шланги нужно перерезать, чтобы их техника потеряла способность передвигаться. Сами сдавались в плен, не желая бесславно умирать на чеченской земле.
Вторая танковая колонна на два дня была остановлена в Ингушетии. Президент Руслан Аушев заявил: «В случае ввода российских войск братский ингушский народ будет сражаться на стороне чеченского народа». Сами пережившие геноцид 1992 года, ингуши восстали против идущих войск.