В субботу, нагрев алюминиевый бак на деревенской печке, мы с Мовлихан сначала по очереди искупались в старом алюминиевом корыте, а потом начали в нем стирать. Я быстро закончила стрику до приезда наших. Джохар начал, как обычно звонить, но вдруг через полчаса раздался удар такой страшной силы, что мы даже не поняли, в чем дело. Пришел Абу Арсунукаев и рассказал, что глубинная бомба разорвалась прямо возле его дома. В субботний вечер он заканчивал мыться, когда раздался этот оглушительный удар. Казалось, мир развалился пополам! В спешке Абу кое-как натянул рубашку, но она не застегивалась, мокрыми, дрожащими пальцами он никак не мог найти пуговицы. Рубашка сразу стала очень маленькой! Только потом он сообразил, что не помнит, когда успел надеть бронежилет на голое тело, а рубашку натянул сверху!
Четыре бабушки, у которых Абу жил, лежали, как кегли, в обмороке в комнате рядом. Дверь заклинило, поэтому он по одной вытащил их через окно.
Самолетов не было слышно, что же произошло? В наступившей тишине Джохар начал опять звонить. И вдруг началось… Казалось, все силы небесные устремились на наш дом. Самолеты обрушивали на нас все новые и новые запасы бомб. Низко заходя в пике, они с воем проносились над нашей крышей, посылая ракеты одну за другой. Страшные удары, от которых, казалось, лопались барабанные перепонки, обрушивали стены соседних домов, которые рассыпались, как игрушечные. Начались пожары. Стены нашего дома содрогались, но держались, выпали рамы, дверь, разбились стекла, полетела черепица. Печка треснула пополам, и из расщелины высыпались раскаленные угли.
Но вот в ударах самолетов наметилась какая-то очередность. Что-то мы начали успевать, пока они, делая круг, устремлялись снова в пике на наш дом.
Джохар с мальчиками, спешно собрав телефон, искали штеккер от провода, который в темноте было очень трудно найти. Потом ребята побежали заводить машины. Ночь озарялась огнем пожарищ и ослепительными вспышками совсем рядом. Газик подогнали к крыльцу, только мы сели, снова самолеты. «Немедленно всем в дом!» — приказал Джохар. Я и Мовлихан не успели выбраться из машины. Мы сидели, низко пригнувшись, отчаянно отсчитывая секунды. Мовлихан начала вслух молиться. Грохот разорвавшейся рядом бомбы оглушил нас, градом посыпались осколки. «Если хоть один из них попадет в бензобак — взорвемся», — успела подумать я перед новым страшным взрывом.
Но вот все стихло. Самолеты пошли на новый круг, а мы, быстро развернувшись, помчались по колдобинам черной улицы сквозь дым и пламя пожарищ. Вокруг слышались звук отъезжающих машин, лай собак, мычала скотина. Около дороги, в луже крови, в последних конвульсиях дергалась разорванная пополам корова. На огромной скорости мы чуть не врезались в большую воронку от глубинной бомбы, зиявшую посреди улицы рядом с домом Абу Арсунукаева. «Ты куда!» — Джохар мгновенно перехватил руль у растерявшегося Висхана, резко крутанул его вправо. К его молниеносной реакции я уже привыкла.
Я вспомнила похожий случай в Сибири. Тогда мы опаздывали на иркутский самолет и точно так же неслись по обледеневшей дороге. Газик на огромной скорости вдруг развернуло, он пошел юзом и, перелетев встречную полосу, перевернулся. Самое интересное, что перевернуло его на мою сторону, как всегда я была крайней. На меня съехали все мужчины, сидящие на заднем сиденье. Возле окна я поставила полиэтиленовый пакет с единственной шляпой Джохара, которой он очень дорожил. Эту шляпу Джохар собирался торжественно водрузить на голову, когда мы приедем в Грозный. Каждый отпуск был для нас долгожданным событием, а военный мундир ему очень надоедал за год.
Почему-то когда становится страшно, меня всегда начинает разбирать нервный смех. Вот так и в тот раз в ответ на его тревожный вопрос: «Ну, как вы?», я похоронным голосом констатировала: «Все лежим на твоей шляпе. Представляешь, что будет, когда ты наденешь ее в Грозном?» Всем стало смешно. Нас кое-как вытащили через окно, потом пакет с его шляпой, ставшей похожей на блин. Газик перевернули, и мы понеслись снова. Надо было ехать еще быстрее, ведь самолет, на который заранее были куплены билеты, мог улететь без нас. Молодой водитель, видно, никогда с такой скоростью по гололеду не ездил. И когда он увидел большой деревянный ящик, брошенный кем-то прямо посередине дороги, совсем ошалев, начал объезжать его не с правой стороны, а с левой, то есть свернул прямо на встречную полосу. Пока мы ошеломленные его манипуляциями, приходили в себя, Джохар, молниеносно выхватив у него руль, крутанул его вправо. Мы успели увернуться и от множества машин, несущихся прямо на нас, и от деревянного ящика. Все движения Джохара всегда были четко выверенными, такими же легкими и сильными, как и его походка.