Только через пол часа Томми расхрабрился и высунул нос в щелочку приоткрытой двери.
– Эй, вы еще здесь?! – в ответ только заурчал холодильник.
Он терпеливо выждал минуту, глубоко вздохнул и мужественно высунул наружу голову. Осмотрелся. Негодяя поблизости видно не было. Со шваброй в руках Томми обследовал всю квартиру, но так никого и не нашел.
Окончательно убедив себя в галлюциногенной природе «отражения» он повалился на диван и облегченно выдохнул. Ну и телепортация выдалась! Специалистам из «Транссендсоул» этот случай наверняка покажется интересным.
– Постой-ка!
От возбуждения Томми сел. Можно ведь подать на компанию в суд и заставить выплачивать крупную неустойку! Он хлопнул в ладоши и радостно расхохотался. Ну, все – прощай серая бедность!
– За это надо выпить, – вспомнил о водке Томми. – Где-то здесь был холодильник…
Брусчатый потолок решительно не нравился Вадиму. Необструганный, какой-то весь кривой и грязный. Поотбивать бы руки коллеге-плотнику за такую халтуру. Он уцепился взглядом за особо сучковатую рейку, но движению глаз что-то помешало. Веки задрожали…
«Блин, че у меня с глазами? Эй, Вад, это ты тут о досках загоняешь?»
«А… ты меня слышишь? То есть мысли мои?»
Вадим ощутил, как его приятеля охватило ехидное удовлетворение.
«Получилось, значит! Хе! Станислав – 1, шарашкина контора – 0. Эй, брат по разуму, может, наладим производство паленых «рожков»? Прикинь, какая экономия на билетах образуется».
«Ага, экономия. Сэкономишь на квартплате и продуктах, когда за решеткой будешь отсиживаться».
Вадим попробовал подняться, но это у него не получилось, поскольку Стас пока вставать не хотел. Со стороны могло показаться, что Томаса Марли охватил приступ эпилепсии как раз в момент обострения ревматизма. Замерев на полусогнутых, как будто метя на унитаз, со скрюченными руками и пальцами, белковыми глазами и трясущимся лицом он повалился обратно на кровать.
«Слушай, Стас, давай телом все-таки я покомандую? А то мы так далеко не уйдем».
Желание возразить, ревность с легким привкусом обиды и жадности.
«Не пузырись – на время, конечно. Потом ты им рулить будешь».
«Ладно. Только поаккуратней там».
Теперь тело слушалось гораздо лучше – Вадим без труда поднялся с кровати и подошел к окну. Снаружи было ясно. Солнечные лучи пробивались сквозь тревожимые мягким ветром пальмовые ветви, оседали на крышах деревянных домов, золотили придорожную пыль, в которой резвилась чернокожая малышня.
«Кокос или банан? – осматривал ямайскую улицу вместе с Вадимом приятель, – а, какая разница. Че-то баб местных совсем не видно. Карапузы шоколадные в грязи ковыряются, а баб не видать… Грязно тут, блин. Да и домики – дунь плюнь и разваляться. Хе-х, как в этих, как их… трех поросятах. Да уж – Ямайка… Джамааайка, джамааайка!..».
Вадим улыбнулся. Удивительный все-таки они эксперимент учудили, волнительный и одновременно страшный. Своего приятеля Вадим знал как облупленного – еще в саду горшками менялись. Но теперь Стас был частью его собственного «Я». Частью личности. Большой, второй частью. Их мечты, желания, мысли и воспоминания стали общими. Теперь, например, историю друга о происхождении ужасного шрама на пятке он мог не принять и осмыслить по-своему, а увидеть, прочувствовать как собственное воспоминание. Прыжок с дерева, разбитая банка, фонтаны крови, крик, боль, страх, слезы матери, бледное лицо отца везущего Стаса в больницу, ослепительная комната, врачи… Мучительные время в больнице, противные костыли… Опыт прожитых лет, багаж полученных знаний.. Вся жизнь друга стала и его жизнью!
Нетерпение, тонко глазированное раздражением, отвлекли Вадима от раздумий.
«Эй, приятель, я, конечно, понимаю, что теперь мы как сиамские близнецы, но может выйдем наружу? – и уже с ехидцей, – Хе-х, а я знаю в кого ты тайком влюбился в девятом классе…»
«Пшел вон, чертяра», – цыкнул Вадим, подобрал упавший на пол листок с инструкциями и… замер, пораженный колючим, всепоглощающим страхом.
«Oh my God! Where am i? How did i…»
«Йоу, оу, воу! – замыслил Стас – Take it easy, pal! Только давай на русском, хорошо?».
«На каком в жопу русском?! – вспыхнувшее пламя злобы моментально угасло под колкой вуалью страха и непонимания. – Ой... Ой!»
Тело Томаса Марли задергалось, заизвивалось – английскому гостю, телепортирующемуся из туманного Альбиона в Новую Зеландию, но оказавшемуся в Ямайке, страсть как хотелось попаниковать. Сдерживать его рвения становилось все сложнее, и Вадим прикинул, что было бы неплохо прилечь, дабы не покалечить тело арендатора.