Киоск был самый обычный, стоял в ряду точно таких же, с одним, до боли знакомым набором жвачек, пива и сигарет. Но немного от других отличался: в нем находился миллион долларов. Правда, не все об этом еще знали.
Киоск уже закрывался. Витрина его еще светилась изнутри, но с прилавка продавец уже убирал выставленные на него образцы товара и привязанную за веревку открывалку для пивных бутылок.
Денег у нас почти не было, хватило только на шоколадку. Пока продавец, ворча на нас за позднюю покупку, рылся в коробках, я прочитал и постарался запомнить висевшую за стеклом бумажку вроде визитной карточки: «Продавец Козлов В.А., к.э.н.».
– «КЭН», - шепнул мне Алешка, - это кличка у него такая, да?
Не успел я ответить, как у киоска остановилась машина и из нее вышел толстый, носатый такой дядька с чемоданом средних размеров и постучал в дверь киоска:
– Виталик! Открывай, дорогой! - Голос его был добродушный, но повелительный, как у хозяина. Который собаку к ноге зовет.
– Секундочку, - вежливо отозвался Виталик, - обслужу молодого человека. - Протянул мне шоколадку и захлопнул окошко.
Потом отпер дверь и впустил носатого мужчину.
– Заходите, Гурген Ашотыч. Я уже закрываю.
– Мог бы и не спешить, подольше поработать. Как выручка?…
На этих словах дверь захлопнулась. И больше мы ничего полезного не услышали. Да и в услышанных фразах никакой ценной информации не содержалось.
Я попробовал хотя бы разглядеть что-нибудь в щелочку в окошке, но она была очень узкая и прямо за ней стояла бутылка с «Пепси», закрывая обзор. Мелькнули только руки, укладывающие в чемодан средних размеров пачки денег - выручку. Чемодан уже был набит ими доверху.
– Во всяком случае, - сказал я Алешке, - мы уже знаем его фамилию.
– Ага, - подхватил он. - И кличку подпольную. Кэн!
Я не стал его разочаровывать и не сказал, что «подпольные клички» на видном и людном месте вроде киоска не вывешивают. Но и у меня это загадочное слово «кэн» не выходило из головы.
– Теперь так, - скомандовал Алешка. - Проследим за ним до его дома, узнаем, где он живет, и установим за ним наружное наблюдение.
Это он от папы, который иногда рассказывает нам кое-что о своей работе, нахватался терминологии.
Мы отошли немного в сторону и стали ждать, делая вид, что распечатываем шоколадку.
Ждать пришлось недолго, но утомительно. Потому что все время приходилось грозить кулаком Саньку, который то и дело высовывался, подглядывая, из-за ракушки.
Но вот в киоске погас свет и его обитатели вышли наружу. Носатый Гурген уложил в машину чемодан с деньгами и стал усаживаться сам. А Кэн Козлов угодливо придерживал дверцу и жалобно просил:
– Гурген Ашотович, можно меня Раиска с утра подменит? В поликлинику надо зайти.
– Анализы сдать, дорогой? - засмеялся Гурген.
Продавец кивнул.
– Ну сдавай, - разрешил носатый. - Только из зарплаты вычту.
Продавец опять кивнул:
– А вы меня домой не подбросите? Здесь недалеко. И вам по пути.
– Нам не по пути, - важно отказал ему Гурген, застегивая на пузе ремень безопасности. - И я тебе - кто? Личный водитель? Нет, дорогой, я тебе - начальник, - и он высоко поднял толстый палец, будто показал, какой он большой начальник. - Иди отдыхай. Подыши по дороге свежим воздухом. Для анализов полезно. - И, рассмеявшись своей глупой шутке, нажал на газ.
Продавец вздохнул и, когда машина, блеснув красными фонариками, отъехала подальше, отчетливо выругался ей вслед.
А мы с Алешкой одновременно толкнули друг друга локтями. Потому что сразу догадались, что вовсе не в анализах дело.
Но тут чуть не провалил всю операцию нетерпеливый Санек. Едва продавец направился вдоль улицы, а мы незаметно за ним, Санек вылетел из-за ракушки и заорал, размахивая руками:
– Стой! Отдай монету, жулик!
Продавец сначала вздрогнул от неожиданности, а потом грозно пошел на Санька:
– Ты опять? Иди к своему дедушке! И поскорей. Пока я тебе не оторвал уши вместе с головой!
Не успели мы броситься на помощь, как откуда ни возьмись на пути продавца возникла невысокая худенькая девочка с собакой.
– Покажи зубы, - тихо сказала она.
– Зачем? - остолбенел продавец по кличке Кэн.
– Это я не вам, - вежливо объяснила Лена. - Это я своей собаке.
Вообще-то, собачья команда «Покажи зубы!» - самая безобидная. Ее дают своему лохматому другу у ветеринара или на собачьей выставке, на осмотре. Но когда чужому человеку большая и красивая собака оскаливает, морща губы, белоснежные клыки, то это совсем не мирное зрелище.
– Что ты, девочка? - испугался продавец и даже шагнул назад. - Убери собаку. Я по своим делам иду. И никакой вашей монеты, я же сказал, у меня нет.
Он осторожно обошел Норда и, озираясь, направился к метро. Мы с Алешкой за ним, шепнув Лене: «Идите домой. Мы утром вам позвоним».
Лена кивнула и, взяв одной рукой Норда на короткий поводок, а другой Санька за рукав, послушно повела их домой.
Главное, конечно, чтобы ее дедушка не надумал сегодня полюбоваться своей ненаглядной «Гречанкой» или убедиться, что она на месте, в брюхе фарфоровой собачки.
Глава III
Зимовка в лифте
Дойдя до станции метро, продавец Козлов обогнул ее и двинулся вдоль длинного ряда домов, которые тускло терялись в позднем вечернем мраке.
Мы с Алешкой шли за ним по очереди. Из рассказов папы мы знали, что именно так оперативники «ведут» подозреваемого. Чтобы он не заметил слежки.
Иногда мы даже переходили на другую сторону улицы. И шли такой цепочкой: я, например, не теряя из вида Козлова, а Алешка - меня. Потом мы менялись. И за все время, хотя продавец иногда осторожно оглядывался, он не заметил одного и того же пацана, подозрительно идущего следом за ним.
Правда, я думаю, озирался он, опасаясь вовсе не пацанов, а девчонки. Вернее, ее собаки с белыми зубами.
Вскоре Козлов свернул во двор большого дома старой постройки - со всякими неказистыми архитектурными излишествами - и вошел в подъезд с высокими дубовыми дверями.
Мы немного погодя шмыгнули за ним и затаились на лестнице, возле почтовых ящиков, среди разбросанных рекламных листков и другого мусора.
Громко запахнулись дверцы лифта, и он, поскрипывая, пошел наверх.
– Считаем! - сказал я Алешке.
– Чего считаем? - не понял он. - Ступеньки?
– Время! - отмахнулся я, считая секунды и прислушиваясь к ходу лифта.
– Двадцать четыре, запомни, - сказал я Алешке, когда услышал, что лифт остановился где-то наверху.
– А зачем? - все еще не догадывался он.
– Этаж узнаем, понял? Где его квартира находится.
– Здорово! - сказал Алешка. - Молодец! - и вызвал лифт.
Мы вошли в кабину и нажали кнопку двенадцатого этажа. Дверцы закрылись, лифт пошел наверх, я начал отсчет…
– Двадцать четыре! - и Лешка нажал кнопку «стоп».
Лифт остановился. На табло над дверью светилась цифра «четыре».
– На четвертом живет, - сказал Алешка. - А дальше что?
– Поехали вниз, а потом опять поднимемся. На четвертый этаж.
Нажали кнопку первого этажа. Но лифт не среагировал. Нажали «двенадцатый» - та же реакция. Вернее - никакой!
Когда я перенажимал все кнопки без всякого результата, Алешка схватил меня за руку и сказал:
– Не старайся, Дим. Надо было сначала вот это прочитать, - и показал на бумажку, приклеенную к стенке кабины скотчем.
На ней было написано:
«Уважаемые жильцы! Убедительная просьба не пользоваться кнопкой «стоп» ввиду ее неисправности». А внизу, буквами поменьше, добавлено, что кнопка вызова диспетчера тоже не работает.