Я сидел раздавленный, уничтоженный. Все мои планы, все мои интриги, вся моя уверенность — все рухнуло в один миг. Они обошли меня. Опередили. Пока я давал взятки, пока устраивал скандалы в клубах, они просто, тихо и по-деловому, купили все имение. И теперь Ольга и Михаил остались ни с чем. Без дома, без земли, без денег.
Я проиграл. Вчистую.
Выйдя из банка Штиглица на набережную, как во сне я брел, не разбирая дороги, и в голове у меня стоял туман. Все кончено. Ольга и Михаил — нищие. Мои обещания — пустой звук. Мои деньги и связи оказались бесполезны. Я, человек, знавший будущее, проиграл этим провинциальным интриганам.
Я добрел до своей гостиницы, вошел в номер и не раздеваясь рухнул в кресло. И сидел так, наверное, час, тупо глядя в одну точку. Изя, видя мое состояние, тактично молчал, только подливал мне в стакан коньяк.
Мой мозг, привыкший к анализу, к поиску несоответствий, начал работать.
Что-то здесь было не так. Что-то не сходилось.
Я снова и снова прокручивал в голове события последних дней. Разговор со Штиглецем. И разговор с Селищевым в Английском клубе.
Селищев. Вот где была главная загвоздка.
Я вспомнил его. Его наглую, самоуверенную ухмылку. Его циничные слова. «Сто тысяч — и я проиграю дело. Продам решение тому, кто больше заплатит». Он вел себя не как человек, который уже совершил сделку и получил огромные деньги. Нет. Он вел себя как торговец, который стоит за прилавком и набивает цену на свой товар. Он сравнивал предложения: «Французы дают восемьдесят!» Он ждал, кто даст больше.
Но зачем? Зачем ему этот торг, этот спектакль, если имение уже было продано? За двести сорок тысяч! Сумма, которая в два с половиной раза превышала ту, что он вымогал у меня. Это было нелогично. Это было абсурдно.
А если… а если никакой продажи не было? Если купчая, которую мне показал Штиглиц, — это не доказательство сделки, а… инструмент? Инструмент в какой-то другой, более сложной игре?
И тут в моей голове, как вспышка, родилась догадка. Дикая, невероятная, но единственная, которая объясняла все.
Штиглиц не врал мне. Он действительно думал, что имение продано. Его, великого финансиста, просто обманули!
Картина начала проясняться. Французы-концессионеры, или кто-то, кто действовал от их имени, пришли к Штиглицу за кредитом. Они сказали: «Нам нужно двести сорок тысяч, чтобы выкупить имение Левицких, необходимое для строительства дороги. Вот, господин опекун Селищев готов его продать». Штиглиц, видя выгодное дело и не желая вникать в детали, дал им деньги. А они… просто положили эти деньги себе в карман!
А чтобы прикрыть свое мошенничество, состряпали эту самую купчую. И показали ее Штиглицу как доказательство того, что деньги потрачены по назначению. А сами тем временем через Мезенцева и Клюквина продолжали давить на Ольгу, чтобы заставить ее отдать землю почти даром. Идеальная схема! Они получают и деньги, и землю. А Штиглиц остается с носом, с необеспеченным кредитом.
— Изя! — позвал я. — Ты ведь у нас специалист по всяким… финансовым операциям. Скажи мне, такое возможно?
Я изложил ему свою теорию.
— Возможно ли подделать купчую? С подписями, с печатями? Так, чтобы даже такой человек, как Штиглиц, поверил?
Изя слушал, и его глаза хитро блестели.
— Ой-вэй, Курила, ты спрашиваешь у одессита, можно ли подделать бумажку? — усмехнулся он. — Это все равно что спросить у рыбы, можно ли плавать! Конечно можно! Да я в Петербурге знаю пару таких контор, где тебе за одну ночь сделают не то что купчую, а завещание от самого государя-императора! С любыми подписями и печатями. И комар носа не подточит.
— Значит, я прав… — прошептал я.
— Похоже на то, — кивнул Изя. — Эти французы — таки большие мошенники. Они и барона обдурили, и тебя чуть не обвели вокруг пальца.
Эта мысль была настолько ошеломляющей, что я вскочил с кресла.
— Изя! Мы немедленно возвращаемся в Москву!
— В Москву? Но зачем? Мы же только приехали!
— Нужно действовать, Изя! Немедленно!
Глава 22
Глава 22
На следующий день мы вернулись в Москву.
Всю дорогу я мечтал увидеть Ольгу, но, увы, они с Михаилом, к моему глубочайшему сожалению, уже уехали. Жизнь в дорогой московской гостинице была им не по карману, да и в заложенном имении оставалось еще много дел.