«Это дань вашему спектаклю, — вдруг отозвался Мартин. — Это вы с Ришей, помнишь?»
И он вспомнил. Вспомнил, как растекались по белому платью кровавые вспышки красного света, как Риша никак не могла разомкнуть положенные сценарием объятья и смотрела на него полными отчаяния глазами, словно умоляя ее спасти. Как он целовал ее перед погруженным в темноту залом, истерически, бестолково пытаясь утешить, заставить поверить, что все будет хорошо, и эта пьеса потеряет над ними власть, как только опустится занавес.
— Как они смеют?.. — пробормотал он, не замечая, какой пафосной получилась фраза. Мари была бы довольна своим солистом.
Должна была заиграть музыка — следующей сценой был вальс Теней. Но вместо этого Виконт и Офелия скрылись в темноте, а на сцену вышла Мари.
В гробовой тишине застучали по сцене ее каблуки, и Виктор впервые услышал правильный звук — это была ее походка, ритм ее шагов и удары ее шпилек по гулким доскам. Это были ее светлые волосы в прихотливой прическе, белый бархат ее перчаток, и то самое платье, в котором он ее утопил. Это был тот самый белоснежный венок, который он надел на нее, только теперь на лепестках дрожали капли крови.
Он чувствовал, что Мартин ошеломлен и, казалось, напуган. Значит, это не галлюцинация, не его больное сознание — Мари действительно стояла на сцене. Весь свет погас, остались только красные рампы, и казалось, что она стоит по колено в крови. Она почти не поворачивалась к залу, только растерянно оглядывалась, будто не понимая, как сюда попала, но когда женщина на сцене поворачивала голову, Виктор каждый раз замечал знакомые черты.
«Мартин, ты ее видишь?!»
«Да».
Мартин смотрел на сцену и чувствовал, как та Мари, что до этого сидела в его кресле, вцепилась ему в плечи.
— Я бессмертна! Он сделал меня бессмертной! — шептала она. — Я никогда не умру! Теперь точно никогда! Не умру! Он больше никогда меня не убьет, он ведь сам! Сделал меня бессмертной!
Мартин не оборачивался. Чувствовал, как она дышит все чаще, как нарастает восторженная дрожь и в конце взрывается знакомым, торжествующе-экзальтированным смехом.
Виктор с трудом разжал пальцы на подлокотнике. Под ногтями остались ворсинки обивки сидений.
А Мари стала посреди сцены спиной к залу и взмахнула руками — перчатки казались красными, но Виктор решил, что это простое совпадение — ведь некому было знать, что у нее и правда руки были в крови по локоть.
Повинуясь взмаху ее руки, заиграла музыка, а на сцене появилась одна из Теней. Она шла словно нехотя, передвигаясь рывками, будто ее тянули на веревке к Мари, которая вдруг подняла руку над головой и щелкнула пальцами. Тень упала у ее ногам, прямо к кровавый туман рамп.
— Кто стоит на сцене? — в отчаянии прошептал Виктор, повернувшись к Нике.
— Мари, если я правильно вижу, — тихо ответила она, и ему показалось, что в ее глазах мелькнуло сочувствие. — Вернее, актриса, которая ее играет. Если бы Мари была жива — ей бы не поставили памятник и не написали бы о ней книгу.
Второй раз за день он почувствовал обжигающую благодарность, и из благодарности не стал ни прикасаться к ней, ни говорить, что чувствует. Только кивнул, не отрывая взгляда от сцены.
Мари раскинула руки и ее пальцы несколько раз странно дернулись. Виктор не сразу разглядел с двух сторон сцены, у занавеса рыжую Офелию и Виконта. Они взмахивали руками в такт движению пальцев Мари. Музыка нарастала и топила зал тревожным скрипичным плачем.
— Ах ты пас-с-с-кудная сука… — почти восхищенно прошептал Виктор, глядя, как два черных силуэта Виконта и Офелии медленно бредут к Мари, притягиваемые невидимыми нитями.
На крещендо свет стал ярче и они упали к ее ногам, бессильно, бесшумно, словно провалились в пустоту. Мари осталась стоять. В затухающих нотах она повернулась к залу. На ней почти не было косметики, и из зала ее лицо казалось невыразительным и бледным. Виктор не мог разглядеть ее, видел только губы — кроваво-красный разрез на белой коже. Она улыбалась, точно копируя улыбку с памятника.
А потом она поклонилась и замерла на краю сцены, раскинув руки, и по перчаткам расползался гаснущий свет.
— Убью, — с нежностью выдохнул Виктор.
А потом встал и стал медленно пробираться к выходу. Краем глаза увидел, как Ника торжествующе улыбнулась ему вслед.