1
Имя его Йот. Мы учились в одном классе. Его отец преподавал историю объединенного человечества. На шее учитель носил чечевицевидный жемчуг. Его сакрального смысла мы, конечно, не понимали. Йот и в детстве был гладко-лысым, будто в запретное время прочитал заветную сказку. После урока физкультуры Йот становился малиновым. Переодевался он, стоя на сиденье парты. И девчонки, и мальчишки посмеивались над нижним бельем Йота, а он не замечал никого, будто в классе был один. Только к середине следующего урока яйцевидная лысина Йота превращалась из малиновой в белую. Как правило, сыновья и дочери преподавателей учатся хорошо, а Йот, прямо скажем, не блистал. Впрочем, как и многие из нас. Но историю объединенного человечества он знал на отлично. Нам, его сверстникам, иногда казалось, что он знает историю лучше своего отца. Однажды Йот заспорил с ним на уроке. Вытягивая кого-то из нас на тройку, учитель задал нерадивцу вопрос:
— Кто убил Каина?
— Каина никто не убивал — Каин убил себя сам! — прошептал наш бедный, мнущийся у доски товарищ.
— Правильно? — обратился учитель к классу, глянув на нас поверх очков.
— Правильно! Правильно! — невольно оживляясь, закричали наперебой мы, поддерживая товарища, а учитель уже выводил тройку на восковой дощечке. И тут раздался сухой голос Йота, убийственно спокойный на фоне нашего оживления:
— Неправильно. — И отец Йота смутился.
— Каина убил Ламех!
— Да? — удивился отец-учитель. — Насколько мне известно, Ламех ко времени смерти Каина был слеп.
— Ламех охотился руками своего сына Тувалкаина, а дичь видел каким-то внутренним зрением, видел лучше, чем телесными очами, а раз так, то именно Ламех велел Тувалкаину стрелять в Каина. А тот, у кого в руках был арбалет, мог, кстати, и не знать, в кого стреляет. Могла быть ночь.
Хотя отец-учитель проиграл спор, он был горд за сына, и мы были рады за Йота. Он был нашим сверстником, а, главное, прогремел звонок.
От Йота можно было узнать исторические подробности, о которых ни от какого учителя не услышишь. Однажды на перемене он сказал мальчишкам:
— После того, как Ламех убил Каина, его жены отказались с ним спать.
С нами учился парень, прозванный за свой чрезмерно высокий рост Змием Прямоходящим. Имя его — Суесловец.
— И что же, он не получил просимого? — спросил он.
— Тогда был жив Адам, — со знанием дела говорил Йот. — И Ламех повел своих жен к Адаму.
— И что же Адам? — Мы слушали, приоткрыв рты.
— Адам? — с усмешкой спросил Йот. И таким тоном, будто Адам был его товарищем. — Адам — мужчина и решил спор в пользу Ламеха… а иначе многих из нас здесь бы сейчас не было.
В пятом классе отец надел на Йота очки в стальной оправе. Тогда мы не знали и не могли знать, что форма очков Йота, как и жемчужный кулон его отца, означали принадлежность к могущественному клану Тувалкаина.
Как-то после уроков мы украшали школу к празднику урожая, и вечером Йот неожиданно предложил мне зайти к нему домой.
— Мне бы хотелось показать тебе свои рисунки. — В его тоне чувствовалось, что он подготовил сюрприз. Мне, конечно, хотелось посмотреть рисунки Йота, о которых в классе ходили различного рода слухи, но я стеснялся идти в учительскую квартиру. К тому же Йот жил там, где переулок круто шел вверх, где начинались дома состоятельных жителей поселка. Эти два обстоятельства смущали меня.
— В этих рисунках есть история и про тебя, — загадочно сказал Йот и, подчеркивая значимость своих слов, приподнял брови.
— Про меня? — Я глянул на Йота недоверчиво и от смущения пожал плечами.
— Не веришь?
— Не верю, — сказал я, испытывая волнение и уже желая, чтобы слова Йота оказались правдой.