Савва пошло и звонко шлепает меня по заднице и выскальзывает, вызывая новую дрожь во всем теле. Наклонившись, нежно целует горящее место шлепка.
Затем поворачивает меня на бок и уже без всяких нежностей отдирает ленту с рук. От накатившего облегчения в затекших кистях хочется рыдать, но я даже не могу их поднять. Руки просто не шевелятся, лежат на влажной от пота простыни, как две ветки дерева. Я только чувствую, как хлынула обратно кровь, пощипывая в местах, где была лента. Ох, сейчас начнется самое неприятное.
Следом он отрывает изоленту и со рта, и я морщусь от боли, ощутив всю прелесть депиляции на лице.
- Выдыхай. Пять минут передышка, я весь вспотел. - Бросив это как ни в чем не бывало, он встает с кровати и идет в сторону ванной.
Я молча смотрю на его покрытую испариной спину и делаю глубокий вдох. Затем еще, и еще. Неужели, я еще жива...
Со своего места мне слышно как шумит вода в душе. Эта сволочь приводит себя в порядок. Я же не могу даже пошевелиться, тело будто мне не принадлежит. А ведь мысль дать деру промелькнула сразу же, как только я услышала шум льющейся воды.
Наверное, ублюдок знал, что я буду беспомощно валяться на кровати и не смогу сбежать, иначе вряд ли бы так спокойно оставлял меня одну.
От жалости к себе я опять всхлипываю и слабо обхватываю себя трясущимися руками. По мне как будто бульдозер прокатился. Чувствую себя крайне изнуренной. И, конечно, униженной. Не смотря на бесконечные оргазмы, я не могу назвать это сексом по обоюдному согласию. Это настоящее насилие, и от чувства отвращения, накатившего после, хочется выть и разодрать его прекрасное зеленоглазое лицо до крови.
Когда он возвращается, я все еще лежу измочаленной тряпкой и пытаюсь размять руки. Ноги трясутся, и меня пронзает глупый страх, что я больше не могу ходить. Глупости, конечно могу. Но, черт возьми, точно не сейчас.
Приблизившись к кровати, он стоит и наблюдает за мной сверху. Я бросаю на него взгляд исподлобья, пытаясь проглотить ненависть. Не нужно его провоцировать, в конце концов, утро еще не наступило, а эта сволочь, кажется, готова трахаться всю ночь напролет.
С трудом, но я все-таки приподнимаюсь в кровати, опираясь на локти.
- Я хочу помыться...
На дьявольских губах проскальзывает знакомая до боли усмешка, и он легко толкает меня обратно на простыни.
- Нет, Миша. Мы еще не закончили.
Его слова повергают меня в шок. Сглотнув, я оглядела себя и поморщилась - тело мокрое от пота, на бедрах, животе и груди подсыхающие следы его семени. Я выгляжу так, как будто участвовала в съемках фильма для взрослых, и меня мочалили всю ночь.
- Издеваешься? Сколько можно?
- Сколько? - делает удивленное лицо. - Мы только начали.
- У меня все тело болит... - закипаю я.
- Оргазм все равно наступит. Не смотря на боль.
Больной ублюдок! Какой, к черту, оргазм, я вот-вот упаду в обморок!
- Савва, пожалуйста... Я больше не могу... - Я чуть не плачу.
- Это нечестно, Пикачу. - Его взгляд темнеет, становится почти черным.
Совершенное тело блестит от капель воды и, в отличие от моего, пахнет чистотой и свежестью. Полотенце висит на бедрах слишком низко, открываю взгляду выступающий пресс и косые мышцы живота, уходящие треугольником под махровую ткань.
Мне хочется его ударить.
- Почему нечестно? Мы столько раз...
- Какая разница сколько. Ночь еще не закончилась. И она принадлежит мне.
Вот же козел. Как будто днем у меня есть право на мнение. Я обреченно вздыхаю.
- Дай хотя бы помыться, я вся вспотела, от меня пахнет, - жалобно произношу я, но он улыбается и качает головой.
- Ты пахнешь изумительно. Собой, сексом и мной. Помоешься утром.
- Из меня по-прежнему вытекает твое добро, - гневно шиплю, уже не скрывая своей злости.
- Это прекрасно, - ухмыляется он и стягивает полотенце, отбрасывая его в сторону. К моему тихому ужасу, его орудие в полной боеготовности. - Накачаю тебя сегодня по полной.
В растерянности смотрю на него, не веря тому, что это еще не конец. А как он сказал - только самое начало. Мое сердце срывается и падает в бездну.
Он сдержал свое обещание. Трахал меня почти всю ночь. В разных позах, разным темпом. И нежными неторопливыми толчками, и жесткими грубыми, как будто наказывал.
Боль, перемешавшаяся с удовольствием, сводила с ума, но держала в сознании, и моя пытка никак не прекращалась.
Не знаю откуда в нем столько сил и энергии, а еще этой проклятой белой горячей жидкости, которой он, как и обещал, "накачал меня по полной". Я ненавидела его в тот момент, когда он с развязным видом вливал в мое тело новую порцию, которая хлюпала и тут же вытекала обратно, так ее было много. Оставалось только надеяться, что все его сперматозоиды унылые и неподвижные лузеры, никогда не достигающие своей главной цели.