И все же я хочу до него достучаться. Хочу, чтобы он понял, что нельзя превращать людей в игрушки и забавляться с ними, пытаясь наполнить самого себя и, таким образом, избавиться от скуки.
- То, что я очень сильно хотел, у меня уже есть. - Его взгляд пронзает насквозь, когда он бросает простой ответ.
В смущении мои ресницы опускаются, кожа на щеках начинает предательски пылать. Как же тяжело оставаться равнодушной, когда он смотрит на тебя так глубоко и пронзительно. Открыто произносит, что ты самое желанное, что только может быть для него. Страстно и пылко ласкает...
Вот только его ласка граничит с грубостью. Удовольствие с болью и унижением. Манипуляции вовлекают в ураган противоречивых чувств, от которых то ли хорошо, то ли гадко.
Он ненормален, и однажды может сделать мне в разы больнее, чем сделал уже. Нужно помнить об этом, и не позволять своему сердцу очаровываться этим прекрасным чудовищем.
С горьким вздохом я понимаю, что сделать это трудно, потому что, как ни крути, он уже проделал огромную работу и утянул меня в свою темную бездну. Выбраться оттуда без малейшей царапинки уже не получится. Ну и пусть. Пусть будут болезненные раны, пусть останутся шрамы в душе. Но я все равно должна осуществить задуманное и собрать себя по кусочкам обратно.
- Стемнело. Пойдем домой? - доносится до меня его голос.
Перестав медитировать на пустую чашку из-под чая, я поднимаю голову и натыкаюсь на немигающий взгляд.
**
44
Я не тешила себя надеждами, что он будет таким же улыбчивым и ласковым ночью, как и днем, чтобы на меня не обрушилось разочарование. Мир становится проще, когда ты не смотришь на него сквозь розовые очки, и тогда твои ожидания не сыпятся, как карточный домик.
Что ж... Я оказалась права.
Едва мы входим в квартиру, парень набрасывается на меня, вжимая в стену.
- Савва... - шепчу испуганно, вцепившись в широкие плечи и пытаясь оттолкнуть. Его напор вселяет в меня легкое чувство страха, смешанное с предвкушением.
Словно испытывая дикую жажду, он неистово целует мои губы, шею и ключицы. Снова возвращается к губам. Прикусывает кожу так ощутимо, что они сразу припухают и начинают гореть. Я слышу как тихонько звенят слезы бриллиантов на моей шее. Если он так будет терзать меня, то порвет свой подарок.
Отпихивая эту громадину, мычу ему в рот, потому что дыхания уже не хватает.
Парень останавливается и, простонав, тихо смеется, прислонившись к моему лбу и успокаивая тяжелое дыхание. Я тоже хватаю жадными глотками драгоценный воздух.
До меня доносится его лихорадочный шепот:
- Миша, я от тебя с ума схожу. Мне сносит крышу от твоего запаха, взгляда... Откуда ты взялась такая? Однажды я еще пожалею, что вообще встретил тебя... - Каждое его слово намечает черточки ран в моей душе. О да, ты сильно пожалеешь...
Глубоко вздохнув, он отстраняется и смотрит на меня потемневшими глазами.
- Скажи, что будешь со мной всегда. Скажи, что не уйдешь. Не оставишь меня.
От его слов я застываю на миг, сердце сжимается в острых шипах колючей проволоки. В этот момент Савва выглядит таким уязвимым и встревоженным. Он как будто чувствует, что я что-то задумала, ищет ответ в моих глазах.
- Я не уйду. - Ложь вылетает из меня легко. Потому что я уже все решила. В конце концов, я всегда была целеустремленной девочкой.
- Ты моя. Ты навеки моя, - улыбаясь, шепчет парень и сжимает мои пальцы до хруста.
С обезумевшим видом он снова бросается на меня, сминая в горячем поцелуе губы. Мои ноги подкашиваются от его напора и страсти, и желание невольно пронзает до самого основания, вызывая дурацкий тремор в конечностях.
Мы даже не разулись. Он взял меня прямо у двери, подняв на руки и впечатав в стену.
От возбуждения меня всю потряхивает, но мне хорошо.
Как легко, когда не нужно больше рефлексировать и переживать. Не нужно раскладывать по полочкам: это "правильно", а это "нездорово".
Как только он нетерпеливо проникает в меня, все мои мысли улетучиваются. Я протяжно стону и откидываю голову, подставляя горло его чувственным губам. Он во мне, и удовольствие расползается по телу, как настоящее лекарство от смертельной болезни. Это странно, потому что он же сам и есть - смертельная болезнь.
Мы трахаемся как ненормальные, вспотев в еще влажной от дождя одежде. Мокрая ткань моих джинсовых брюк неприятно холодит кожу и неудобно скомкалась на одной щиколотке. Савва даже не потрудился стянуть их до конца. Для себя я решаю, что пора снова носить юбки. Хотя бы удобно ее задирать в таких случаях.
- Не кончай в меня, - прошу его между стонами, положив ему ладонь на щеку. - Пожалуйста, я боюсь залететь.