В шоке слушая учительницу, закрываю рот рукой. Ох-ре-неть.
- А... Егор?
- Егору досталось больше всех, - помолчав, продолжает Инна Семеновна. Голубые глаза увлажнились, словно она снова переместилась в тот страшный день, когда два ее ученика остались без родителей. - Егора зажало между сиденьями, его долго не могли достать. Резали машину по кускам... Ох, ты милостивый Господь, ужас-то какой... Ну, конечно, когда они смогли вернуться к учебе, Егор совсем на себя не был похож. Раньше ведь был обыкновенным веселым мальчишкой, друзей себе еще на линейке завести успел, а теперь... Произошли серьезные нарушения в нервной системе.
Она замолкает и, сняв очки, протирает увлажнившиеся глаза платком.
- А Савва? - тихим голосом спрашиваю, чувствуя тяжелый камень на сердце.
Какая чудовищная судьба! Вот так, лишиться всего за один миг! Я в полной растерянности, и конечно, меня обуревает чувство жалости.
- Савва всегда был замкнутым ребенком. Общался только с братом. Конечно, авария и на нем оставила свой след. Но они, правда, оба безобидные, ты зря беспокоишься.
Оба. Мало верится, но свой скепсис, конечно, сейчас совсем неуместно показывать.
Я внезапно кое-что вспоминаю.
- Инна Семеновна, так Егор поэтому испугался машинок? Из-за аварии? Из-за того, что случилось?
- Не совсем, - она водружает очки обратно и смотрит на меня покрасневшими глазами. - Егор в тот день ехал с металлической машинкой в руке. В какой-то момент он передал ее отцу.
Она сглатывает, продолжать рассказ ей трудно. Но я смотрю на нее в ожидании ответа.
- При ударе машинка сильно впечаталась их отцу в голову. Пока Егора доставали он все время видел эту ужасающую картину. Думаю, сдвиг произошел именно в этот момент.
От ее слов мне становится дурно. Руки трясутся, и я с трудом удерживаю выскальзывающие распечатки.
- Это он рассказал?
- Под гипнозом у психотерапевта, - кивает она. - Да и Савва подтвердил чуть позже. Он долго восстанавливался в больнице, столько переломов... Они оба вернулись только в конце учебного года, но после тестирования им обоим разрешили перейти во второй класс. Егор, конечно, порой попросту игнорирует урок. Как будто не слышит. А потом раз, и пишет идеальные ответы. В свое время мы с директором решили не разделять их, и я по-прежнему считаю что мы правильно поступили.
- Ничего себе... - в растерянности произношу я, не зная что еще сказать. Рассказ Инны Семеновны потряс меня до глубины души.
- Да... Жуткая история.
- Кто-то забрал их и усыновил?
- Дедушка стал опекуном. Но по факту он ими не занимался особо, живет всю жизнь в деревне. Они уже давно сами по себе. Никто не обращался в органы опеки, причин для этого не было. Дед приедет, купит им все необходимое, и снова в деревню. А летом они все время там с ним.
Спохватившись, она проверяет часы и поправляет сумку на плече.
- Ну что, Миша. Ты мне поможешь?
Неужели после такого рассказа я могла сказать ей "нет"? Само собой, я согласилась.
-----
Чуть не прошляпив станцию, выползаю замерзшая из вагона. Напротив вокзала меня сразу же встречает старое кладбище с покосившимися крестами. Ветер отчаянно завывает, и я даже со своего места слышу жуткий скрип старых сосен.
Прелестно.
Подхватив сумку поудобнее, топаю в сторону СНТ бабы Вали. С неба накрапывает мелкий противный дождик. Бомбер у меня без капюшона, а шапки я не люблю, и вскоре я чувствую как волосы превращаются в сосули. Потемневшие пряди неприятно лезут в лицо, пока я внимательно смотрю под ноги. Проселочная дорога начинает размякать от дождя, и вымазаться в грязи в довершение всего не хочется.
В этом Богом забытом месте я была всего один раз, но дорогу легко запомнила. Нужную улицу нахожу быстро.
Домик настолько древний и вросший в землю, что больше похож на землянку Фродо Бэггинса, чем на чью-то дачу.
Калитка скрипит, от сырости совсем проржавела. На ней висит тяжелый амбарный замок, и со вздохом я перелезаю через забор.
Нога, кстати, ныть перестала. Хоть какой-то положительный момент, а то еще немного, и я начну верить, что на меня наслали порчу.
Ключ на своем месте под треснувшим цветочным горшком, в котором еще, не смотря на октябрьский холод, весело цветут бархатцы. Открыв дом, захожу в легкий сумрак.
Половицы скрипят под моими ногами, разуваться я не решаюсь. Баба Валя тут редко появляется, вряд ли полы встретят чистотой. Да и опять же - холодно.
- Не боишься заболеть?
Ррр! Сгинь, сгинь!