Все было ясно, за исключением нескольких деталей, которые мне надо было уточнить, поскольку это было дело юриста.
Все мы скоро вернулись в Перт благодаря нашей «тойоте», Стейнби и воздушной авиации Западной Австралии. У меня было время задать Билли пару вопросов, на которые я надеялся получить ответ.
Первый касался того дня, когда мне в руки попал конверт с завещанием Мэри Эллен, доставленный, если вы помните, аборигеном, который потом словно растворился в воздухе.
— Ах да, он сделал это. — Билли едва заметно улыбнулся.
— Расскажи мне.
— Мисас умерла. Священник похоронил ее, потом ушел, — сказал Билли.
— А потом?
Он посмотрел на меня.
— Конверт послали мне?
— Да, — кивнул он. — Мисас сказала, когда умрет, послать ее бумаги.
— Так ты и сделал?
Он кивнул:
— Да.
По словам Билли, у него был друг, который ездил от Кунунурры до Перта и обратно. Он и взял эти бумаги. Второй друг живет в Гнангаре. Это и был тот человек, который передал пакет и удивительным образом исчез. Мистер Билли Одна Шляпа снова улыбнулся.
— Билли, почему миссис Грин не послала бумаги сама?
Улыбка исчезла.
— Человек приходил повидать мисас, — сказал Билли. — Много раз приходили — он и другие. Она боялась, что ферму украдут, когда она умрет. Дала бумаги Билли. Мисас верила Билли.
— И правильно делала, — ответил я.
— О чем это вы беседуете? — спросила Джейн.
В этот момент мы находились в здании аэропорта в Кунунурре.
— Ничего особенного, просто болтаем.
— По-моему, вы оба очень серьезные, — заметила она.
— Серьезные? Тебе показалось. Хочешь холодного вкусного пива? — спросил я и купил пива. Ей, себе, Бобу Коллинзу и Билли. И в этот момент кто-то неподалеку сказал довольно громко:
— Взгляни, этот ублюдок покупает дикарю пиво!
К сожалению, в Западной Австралии немало людей, думающих подобным образом. Я не видел, кто это сказал, но Джейн видела. Вы не успели бы произнести «Джек Робинсон», как она, сделав три больших шага, оказалась перед этим парнем и изо всей силы ударила его по щеке. Наш разговор с Билли, таким образом, прервался.
Той же ночью мне удалось поговорить с ним еще раз. Мы ждали в больнице, пока Бобу осмотрят ногу и сделают рентген. В коридоре был задан вопрос номер два:
— Скажи мне, каким образом десять футов коричневой змеи оказались в самолете?
Билли ответил, что два года назад в Кунунурре он смотрел как-то телевизор. Показывали самолет, а в самолете была змея. Он вспомнил об этом, когда клал змею в коробку.
— Поэтому, когда босс послал меня из пещеры на Стринджер Стейшн, я положил коробку в самолет.
Позади кресла пилота было место, куда эта коробка хорошо вписалась.
— Да, — сказала Джейн, когда услышала это. — Теперь понятно, как змея туда попала,но каким образом она выбралась из коробки, да еще в такой нужный момент?
— Ты знаешь, я уже думал об этом. Щеколда на крышке, наверно, не была закрыта. Или Билли сам ее открыл. Пока самолет стоял на месте, змея лежала спокойно. И даже когда «лайтнинг» взлетел, это был относительно ровный полет. А когда Макерас начал делать виражи, атакуя нас, коробка упала, крышка откинулась, и — добро пожаловать, мисс Змея!
— Господи, в моей памяти никогда не изгладится эта картина, — поежилась Джейн.
Да. Даже теперь иной раз стоит закрыть глаза, видишь Дикси Макераса с королевской коричневой змеей на шее.
На следующее утро мы вошли в офис. Шарлин встретила меня своей знаменитой улыбкой и сообщила две новости.
Первая имела форму обручального кольца с бриллиантом, сияющим как прожектор электропоезда.
— Довольно быстро, Шарлин.
— О да. — Шарлин улыбнулась еще шире. — Уверена, вы знаете моего Симона. Он брат Брюса Фернаби.
— Еще один игрок в гольф.
— Что поделаешь, — ответила она и добавила: — Мистер Банбери желает видеть вас. Как только вы появитесь.
Он стоял возле окна, напоминая Кинг-Конга, готового вот-вот ударить себя лапой в грудь, и уже рычал.
— Кто все эти люди? — проревел Банбери. — У меня здесь не вечеринка!
— Позвольте мне представить капитана Джейн Стратт, одного из клиентов нашей фирмы.
Банбери показал свои зубы в угрожающей гримасе.
— Она наследовала Стринджер Стейшн в Кимберли от своей внучатой тетки, миссис Мэри Эллен Грин, — пояснил я.
Наступила пауза. Затем Банбери проскрипел:
— Слышал. Вы сознаете, что обязаны продать Стринджер Стейшн австралийцу?
— И не помышляйте об этом, — ответила Джейн.
— На вашем месте, — проворчал Банбери, — я крепко призадумался бы. В один прекрасный день эта земля превратится в республику, и англичане станут здесь не слишком популярны. Будучи на вашем месте, я продал бы ферму и поспешил с этим.
— А я не продам. Никогда, — сладким голосом произнесла Джейн.
— Вы же не сумеете работать в этих местах, — гремел Банбери. — Вы вредны для фермы, а ферма вредна для вас. Возвращайтесь к себе в Англию — этой ферме нужен настоящий хозяин-австралиец!
— Она и достанется настоящим австралийцам, — холодно ответила Джейн. — Я обращаюсь к вашей фирме с просьбой помочь в образовании Товарищества аборигенов на базе Стринджер Стейшн.
— Господи Иисусе! — пробормотал Банбери, сверкнув на меня глазами. — И ты готов за это взяться?
— Конечно!
— Тогда проваливай отсюда и делай это где-нибудь в другом месте!
Так я и поступил, а Банбери лишился сразу двух партнеров. Двух, потому что Марии Н. Брайт среди нас тоже уже не было. Говорят, теперь она где-то в Бразилии, где тоже водятся чудаки, но это только слухи.
Я не стал устраиваться в другую фирму, решив вместо этого открыть собственное дело. Первой моей работой было придание товариществу правового и юридического статуса. Сейчас Билли уже подбирает людей для работы в Товариществе аборигенов. Кроме того, я зарегистрировал открытое Грином месторождение, участок отмечен и оформлен по всем правилам с соответствующими документами.
А Джейн уезжала домой. Мой Милый Муравей улетал.
Это был удар.
Она уж и об отставке заявила, собираясь всерьез заняться обретенной наконец фермой и изумрудами. Но совсем скоро я услышал слова, которые повергли меня в уныние.
— Подумай сам, — сказала она, — сколько затрат потребует этот изумрудный бизнес: платить австралийцам за труд на прииске, за проезд в такую даль и обратно. А чего будут стоить бунгало, кондиционеры и плавательные бассейны — все, что необходимо им для нормальной жизни... Сколько хлопот, сколько людей, сколько шума!
Я тупо молчал, не зная, что сказать ей на это. Подобное было так не похоже на деятельную, энергичную Джейн.
Потом, глядя куда-то вдаль, она произнесла:
— У Мэри Эллен все это было как-то иначе...
И тут, кажется, я наконец понял. Поэтому, провожая ее к самолету, сказал:
— Почему бы нам не поехать туда зимой, прихватив по кирке и лопате, и не посмотреть, что мы сможем там накопать?
— Ты хочешь сказать, только ты и я?
— Именно так.
Джейн улыбнулась, обещала хорошенько подумать и написать.