— Да, это так, — слегка помедлив, ответила девушка.
— Тогда вы должны назвать мне его имя! — не сдержавшись, воскликнул молодой человек. — Оно будет вашим спасением!
— Нет, оно будет моей погибелью! — вырвалось у нее помимо воли. Селина испуганно зажала рот ладонью.
— Что же может быть хуже? — тихо спросил Линье.
Селина молча взирала на него.
— Вы меня пугаете, — почти прошептал он.
Она только грустно усмехнулась.
— Я не знаю, что вы скрываете, сударыня, — неуверенно продолжал Линье, — но считаю, что вам необходимо подумать о самозащите. Если же вы этого не сделаете, то два льва — канцлер и герцог Руанский — отправят вас на эшафот, или, что вероятнее, на костер.
— Но это все равно произойдет, — возразила ему Селина.
— Нет, вы не должны терять надежду! Не сдавайтесь, и вы добьетесь оправдания!
— Спасибо, месье, что вы так искренне пытаетесь спасти мою жизнь, однако завтра вы поймете всю бесполезность этой затеи.
Жак Линье поднялся и, поклонившись девушке, произнес:
— Мне очень жаль, мадемуазель.
— Позвольте дать вам один совет, месье Линье, — остановила его Селина. — Я не знаю, к каким выводам вы пришли после нашего разговора, но я настоятельно рекомендую вам забыть обо всем, если не хотите неприятностей. В любом случае, вы можете ошибаться в своих предположениях.
— Вероятно, вы правы. До свидания, мадемуазель де Лодвиль. Желаю вам удачи.
— Она бы мне не помешала, — улыбнулась Селина. — До завтра, месье.
Когда Жак Линье ушел, в камеру заглянула мадам Марло.
— Вам что-нибудь нужно, мадемуазель?
— Да. Принесите мне яду.
— Мадемуазель! Неужели все так плохо?
— Хуже не бывает, мадам. Хуже не бывает.
На следующий день Селина вернулась в свою новую обитель только к вечеру. Конвой, доставивший ее, вскоре удалился, чему немало способствовала мадам Марло, которая даже не поболтала с ними, как обычно, и не предложила чего-нибудь выпить. Спровадив их, она тотчас же отправилась к мадемуазель де Лодвиль.
Открыв дверь, Бланш застала ее лежащей на кровати в глубоком обмороке. Не теряя ни минуты, расстегнула тугой воротник и устроила Селину поудобнее, а затем с помощь холодной воды и нюхательных солей привела девушку в чувство.
Увидев, что ее подопечная открыла глаза и удостоверившись, что с ней почти все в порядке, Бланш сочла своим долгом спросить:
— Вам уже лучше, мадемуазель?
— Да, спасибо, мадам Марло. Что случилось?
— Вы упали в обморок, поэтому некоторое время вам лучше не двигаться, иначе закружится голова.
Селина закрыла лицо руками.
Бланш помолчала в нерешительности, однако, не удержавшись, все же спросила:
— Мадемуазель де Лодвиль, вряд ли я имею право задавать этот вопрос, и в то же время не могу не сделать этого: что произошло на суде?
Селина отняла руки от лица и устало посмотрела на нее.
— То, что и происходит, когда король хочет отправить кого-либо на тот свет, а верные слуги слепо исполняют его волю. Господи, я так надеялась, что это всего лишь сон, что я проснусь и все будет по-прежнему, его величество Карл будет жив, а Людовик… Людовик…
Она снова закрыла лицо руками и заплакала навзрыд. Бланш утешала ее, но Селина никак не могла успокоиться. Наконец она затихла, уткнувшись в подушку, и мадам Марло, заботливо накрыв ее одеялом, удалилась.
Однако девушке не удалось насладиться сном, который давал ей, пусть и временное, но успокоение. Бланш вскоре после своего ухода снова появилась в камере у Селины и потрясла ее за плечо, заставив проснуться.
— Мадемуазель де Лодвиль, к вам посетительница.
— Ко мне? Посетительница? Мадам, вы не ошиблись? С каких это пор к смертникам пускают посетителей?
— С сегодняшнего дня король разрешил вам все свидания. Я слышала также, что его величество запретил применять к вам пытки.
Селина усмехнулась.
— Его величество желает подсластить пилюлю и думает, что я буду ему за это благодарна. Тем хуже для него!
— Я принесла вам воды, чтобы вы могли умыться, — сказала Бланш, и девушка послушно отправилась за ней к столу, на котором ее ждал небольшой тазик и кувшин, а также лежало полотенце.
Ощутив прохладную свежесть воды на своем лице, Селина с благодарностью посмотрела на мадам Марло.
— Я не знаю, почему вы так заботитесь обо мне, мадам, но все равно спасибо.
Бланш ничего не ответила и направилась к двери, забрав все умывальные принадлежности. Но оглянулась на пороге и тихо произнесла: