— Когда-то у меня была дочь, и если бы она не умерла, ей было бы сейчас столько же лет, сколько и вам, мадемуазель.
— Мне очень жаль, — сказала Селина. — Я не хотела пробуждать ваши воспоминания.
— Вам не за что извиняться, мадемуазель де Лодвиль. Так я могу сказать, что вы готовы принять ее высочество?
— Что?! — воскликнула Селина. — Меня пришла навестить ее высочество принцесса Жанна? О, Господи!
— Так что мне сказать ее высочеству?
— Конечно же, пригласите ее войти.
Селина была в замешательстве. Принцесса Жанна — здесь?! Хочет увидеть ту, кого считают убийцей ее отца? Неужели пришла насмехаться над ней, уничтожить ее своими словами? «Я не вынесу этого, — подумала девушка. — Не вынесу!».
Когда Жанна, одетая в фиолетовое, вошла в камеру Селины, та встала с кровати и присела перед ней. Жанна в ответ на это слегка поклонилась. Селина молча предложила ей стул, а сама снова села на кровать. Поблагодарив ее, Жанна приступила к цели своего визита.
— Мадемуазель де Лодвиль, я полагаю, вы удивлены моим приходом.
— Крайне удивлена, ваше высочество, — дрожащим голосом заметила Селина.
— Хочу сразу же уведомить вас, что мой царственный братец ничего об этом не знает, иначе бы он ни за что не разрешил мне увидеться с вами.
Селина удивленно посмотрела на нее, ибо слова «мой царственный братец» Жанна произнесла довольно сердито.
— Я пришла сюда для того, чтобы вы знали, что я не так глупа, как Людовик и его приближенные, и верю в вашу невиновность.
Сердце Селины вспыхнуло надеждой, однако холодный разум не дал ей разжечься. «Что могут значить для его величества слова дочери убитого им человека?» — подумала она, однако это не помешало ей взглянуть на принцессу с благодарностью.
— Я очень тронута, ваше высочество, ваше мнение для меня особенно важно. Мне было бы очень тяжело, если вы подумали, будто его величество убила я. Я глубоко сожалею о том, что случилось, хотя в этом и нет моей вины.
— Я знаю, что суд состоялся и вас признали виновной во всем, в чем посмели обвинить герцог де Шалон, Эдуард Руанский и мой глупый брат!
— Да, они старались, как могли. Людовик стал королем, и для него теперь не существует ничего невозможного.
— Но я не могу в это поверить! Он собирался жениться на вас, ведь это правда?
— Да, ваше высочество. Я дала ему свое согласие позавчера ночью.
— И что же случилось потом?
— Мы вернулись во дворец, а мне необходимо было поговорить с его величеством: я собиралась увидеться с моей подругой, которая должна была вчера или сегодня покинуть монастырь. Об остальном, я полагаю, вы уже знаете.
— Но почему вы вернулись к покоям короля?
— Потому что когда я в первый раз говорила с ним, мы обсуждали только нашу с Людовиком свадьбу и вспоминали о прошлом. Именно тогда его величество отдал мне перстень моей матери. То, о чем я действительно собиралась поговорить с королем, совершенно вылетело у меня из головы, и вспомнила о своем намерении лишь тогда, когда оказалась рядом со личными покоями. Поэтому мне пришлось вернуться обратно.
— Ходят слухи, что вы видели убийцу короля, однако не разглядели его.
— Да, это так.
— Но я не верю вам. Вы солгали.
— Ваше высочество! Выходит, что и вы солгали, когда сказали, что верите мне!
— Я верю в вашу невиновность, мадемуазель де Лодвиль, но также уверена в том, что вы покривили душой на суде. Вы прекрасно знаете, кто убил его величество, но не хотите, чтобы об этом узнали все. Кого вы покрываете?
— Вы ошибаетесь, ваше высочество. Почему я должна покрывать кого-либо, если от этого зависит моя жизнь?
— Именно это меня и удивляет. Однако, уверяю вас, мадемуазель де Лодвиль, что я очень редко ошибаюсь. Вывод же напрашивается сам собой… Господи, я не могу в это поверить!
Жанна встала и прошлась взад-вперед по комнате. Селина с ужасом смотрела на развитую не по годам принцессу, и кровь стыла у нее в жилах. Если это юное создание догадается о том, что она скрывает, и в порыве ненависти и негодования набросится на своего царственного кузена, то и ей не миновать той же участи, что уготовил этот изверг для нее, Селины, и что уже сотворил с королем Карлом!
Неожиданно принцесса резко повернулась и посмотрела на девушку.
— А вы знаете, как Людовик соизволил объяснить ваш поступок? Он сказал, что обвинение в колдовстве и тому подобном было специально предъявлено вам, чтобы судьи были более покладистыми и скорее подписали смертный приговор и отправили вас на костер, а также для того, чтобы вызвать негодование подданных. Однако он заметил, что знает истинную причину вашего поведения, но не хочет предавать ее огласке.