Комиссию возглавил депутат палаты представителей французского парламента Жюстен Годар, по согласованию с которым в состав комиссии вошли влиятельные ученые и общественные деятели: из Германии — профессор права Марбургского университета Вальтер Шюкинг и профессор Пашковский (второй вскоре отказался от участия в комиссии), из Австро-Венгрии — профессор государственного права Венского университета Иозеф Редлих, из США — профессор Даттон из Колумбийского университета, из Англии — член редакции журнала «Экономист» Фрэнсис Херст и популярный деятель партии лейбористов и журналист Генри Ноэль Брайлсфорд (известный, в частности, тем, что организовывал помощь русским революционерам, в том числе фальшивыми паспортами). Вместе с Брайлсфордом наиболее активным членом комиссии являлся Павел Милюков.
Павлу Николаевичу особенно важна была встреча с Брайлсфордом: блестящий публицист был организатором кампании против турецких зверств на Балканах, его статьи способствовали сбору средств в помощь пострадавшим. Широкую известность имела его книга о положении в Македонии, вышедшая в 1906 году{457}.
Следственная комиссия начала работу в Белграде 26 августа 1913 года. В течение трех с лишним недель, до 22 сентября, Милюков и Брайлсфорд ездили в Салоники, Афины, Константинополь, Софию, районы недавних военных действий во Фракии и Македонии, беседовали с государственными деятелями, солдатами и офицерами, македонскими беженцами, нашедшими пристанище в Болгарии. Временами члены комиссии расставались, чтобы посетить новые места событий и собрать документальный материал. В этих случаях Брайлсфорд и Милюков обменивались письмами, из которых явствует, что у них было полное единство взглядов на балканские дела{458}.
Собранный материал (письменные и записанные свидетельства, фотографии, исторические и этнографические карты и др.) убедительно подтверждал наличие случаев антигуманного поведения всех участников конфликта{459}. Наиболее убедительные данные были представлены о зверствах турецкой армии в районе Адрианополя, об антиболгарской политике Греции и особенно Сербии, о трудностях беженцев в Болгарии. В приложении были приведены статистические таблицы, показывавшие тяжелые экономические и демографические последствия Балканских войн. Доклад был опубликован на английском, французском и болгарском языках и распространялся во многих странах{460}.
Участие Милюкова в комиссии фонда Карнеги вызвало немалое раздражение в сербских официальных кругах, которые с полным основанием считали его другом Болгарии и даже порой называли агентом врага. Неудивительно, что ему было легче работать в Софии, где, как и раньше, его принимали чрезвычайно гостеприимно. Министерство иностранных дел Болгарии посылало ему разного рода данные о положении в Македонии, а военное министерство выдало «открытый лист» на право свободного передвижения в пределах болгарской части Македонии. Немаловажным источником информации были письма Ивана Шишманова и его супруги, в которых приводилось немало фактов о страданиях болгарского народа в условиях войны{461}. Думается, что и выводы Милюкова, и материалы комиссии в целом носили более или менее объективный характер.
Как и другие члены комиссии Карнеги, Павел Николаевич вел обширную переписку с государственными и общественными деятелями стран Европы, разъясняя им ситуацию на Балканах, вырисовывавшуюся в ходе расследования{462}.
Милюков написал для итогового доклада комиссии четыре раздела, составлявшие его сердцевину: «Причины двух Балканских войн», «Болгары, турки, сербы», «Война и народности», «Война и международное право». Используя свой аналитический талант и умение работать с документами, он проследил историю национально-освободительной борьбы на Балканах, подробно рассмотрел национальный состав населения Македонии и Фракии, предшествовавшие войнам договоры и конфликты в их ходе{463}. Он пришел к выводу, что начало всех бед, постигших болгарский и другие народы Балкан, было порождено крупнейшей ошибкой — разрывом территории Болгарии по условиям Берлинского договора 1878 года, спровоцировавшим последующие события, которые воспрепятствовали «нормальному развитию столь естественной идеи союза балканских народов»{464}.
И перед балканскими поездками, и после них Милюков не упускал случая выступить и в столичных городах, и в глухой провинции России с рассказом о сущности Балканского союза, его взаимоотношениях с Турцией, о многочисленных кризисных ситуациях и войнах в «пороховом погребе» континента. Афиши и программы лекций свидетельствуют, что общение с аудиторией происходило в Петербурге, Москве, Киеве, Баку, Самаре, Саратове, Царицыне, Астрахани, Пинске и других городах. Он тщательно собирал данные о жертвах, понесенных болгарами и другими народами во время кровавых событий 1912–1913 годов{465}. Содержание его выступлений четко передает план выступления 1913 года «Война и мир на Балканах». Лектор поднимал темы: происхождение Балканского союза; война освободительная и захватническая; кто виновен в войне между союзниками; денационализация Македонии; Бухарестский договор и новое равновесие на Балканах; ужасы войны в расследовании комиссии Карнеги; Балканы и европейский мир{466}.
Постепенно тематика лекций расширялась — от балканских проблем оратор переходил к более общим вопросам внешней политики и взаимоотношений держав: «Вооруженный мир и ограничение вооружений», «Идея мира и сокращение вооружений», «Национализм и национальный вопрос», «Национальности и государство», «Национальность и раса». Но вновь и вновь он обращался к болгарской тематике, пытаясь объяснить, почему любимая им страна постепенно отходила от России, а позже оказалась в блоке с Германией.
Павел Николаевич Милюков остался в памяти болгар одним из наиболее выдающихся зарубежных ученых и политических деятелей, защищавших их интересы перед международной общественностью.
Балканские события 1912–1913 годов на некоторое время отвлекли Милюкова от внутрироссийских, прежде всего парламентских дел. Но всё же главную свою миссию он продолжал видеть в мирной модернизации своей страны.
Милюков полагал, что после убийства в начале сентября 1911 года председателя правительства П. А. Столыпина начался новый этап в развитии России. Террористический акт, совершённый эсером Дмитрием Богровым, пытавшимся с его помощью заслужить прощение революционеров за связь с охранными службами империи, вызвал бурю эмоций различных политических сил. В такой обстановке проходили выборы четвертого состава Государственной думы.
В новой Думе, начавшей работу 15 ноября 1912 года, поляризация сил была более значительной, чем раньше: крайне правые и октябристы получили 251 (Милюков в мемуарах ошибочно указал 283{467}) из 442 мест; кадеты, прогрессисты и другие центристы — 139; крайне левые (социал-демократы и трудовики) — 24; остальные кресла занимали национальные группы и беспартийные.
Выборы сопровождались огромным числом правонарушений со стороны местных властей, при этом применялись технологии фальсификации воли избирателей: на заседаниях избирательных коллегий присутствовали и оказывали давление земские начальники; целые категории населения лишались права участвовать в выборах; избиратели произвольно делились на группы, чтобы искусственно обеспечить большинство, и т. д. В этих условиях получение кадетами и левыми партиями и группами свыше трети мест говорило о многом.
Павел Милюков подтвердил свою репутацию крупного политического деятеля — получил, несмотря на репрессии против кадетов, больше всего голосов и легко прошел в Думу от городской курии Петербурга (он собрал лишь на четыре с половиной тысячи голосов меньше, чем на предыдущих выборах — 18 455 против 22 700).