Марон не спешил нападать. Зрители расценили это как трусость, но бывшим Феодалом двигало не это. Он искал уязвимые места противника. Из-за излишнего веса Марон не мог пробить некоторые болевые точки Понтия. Кроме того, имея опыт противостояния, здоровяк прикрывал колени и следил за подбородком. Марон с досадой осознавал, что слишком слаб для того, чтобы пробить жировую прослойку соперника. Логичнее было бы воздействовать на трахею, глаз или основание уха. Там жировой ткани мало, но, из-за разницы в росте, прицелиться и нанести удар точно будет сложно.
Вдруг в голове возникла удачная идея, в которой маленький вес служил преимуществом, а не недостатком Марона.
Не успели зрители перестать освистывать трусость Дрейкера Ладошки, как Марон быстро подбежал к Понтию и, высоко подпрыгнув, нанес удар между плохо сгруппированных рук здоровяка. Словно каменный, кулак Марона врезался в кадык Понтия и тот, схватившись за шею, упал на колени.
Зрители стихли. Все ждали, что фаворит встанет, но он не мог. Понтий задыхался и бледнел. Ему явно становилось хуже.
— Вставай, Понтий, — в отчаянии крикнул кто-то.
Люди поддержали и начали требовать продолжения боя. Но этого не произошло. Ведущий с рыжей бородой досчитал до десяти и присудил победу Марону.
Стоя лицом к толпе, Марон слышал, как многие жаловались, что поставили на Понтия крупные суммы, и исход боя разорил их. Победителя это не удивило. Любой, кто видел Понтия рядом с Мароном, поставил бы на здоровяка.
Внезапно резкий шум отвлек Марон от размышлений. Он обернулся, но было уже поздно. ДрейкерПонтий, отдав последние силы на рывок, вонзил ему в спину тонкий кинжал. По телу начал разливаться жар. Марон неестественно выгнулся назад. Тем временем грузный Понтий, все еще держа рукоять, начал падать, рассекая ткани возле позвоночника.
Поднялся шум. От боли у Марона подкосились ноги и потемнело в глазах. Он чувствовал, как одежду заливает липкой жидкостью. Он словно слышал журчание и, казалось, утопал в горячей красной реке. Он ничего не видел, но знал, что жгучая жижа несет его вдоль извилистого берега. Ее течение все ускорялось и ускорялось…
— Быстрее, Нуру, быстрее, — доносился откуда-то тревожный женский голос.
«Быстрее» — эхом разносилось в пространстве. От скорости жидкость нагревалась еще сильнее и больно обжигалатело. От боли Марон начал рычать, а затем выть. «Не надо быстрее! Остановите реку…» — мысленно прокричал мужчина. Боль стала нестерпимой, казалось, кожа сходит с плоти, а та превращается в лаву. И когда казалось, чтр все существо превратилось в вязкуюогненную жижу, он увидел ее. Большая зеленая змея с горящими ненавистью глазами. Она неистово зашипела и вонзила свои ядовитые клыки в истерзанную плоть Марона. И тут река резко остановилась. Секунду было хорошо. Пришло ощущение легкости. Марон глубоко вдохнул. Стало свежо и тихо.
И снова резкая перемена. Холод начал сковывать тело, начиная с ног. Лед быстро расползался по коже. И вот уже весь Марон покрыт толстой ледяной коркой. Мужчина попытался двинуться, но холодный плен, словно неподъемные доспехи, сковывал движение.
— Слишком рано, он может догадаться, — шептал кто-то извне.
— Здесь нас никто не найдет, — успокаивал женский голос.
От этих слов стало спокойнее. Он в безопасности, здесь его никто не найдет…
Марон не помнит, куда делась река, он не успел заметить, как растаял лед, но постепенно он начал слышать, как кто-то ровно дышит рядом. Когда ощущения стали острее, Марон почувствовал, как что-то щекочет его нос. Мужчине не было страшно, скорее любопытно. Он приоткрыл глаза и посмотрел в сторону звука.
Совсем рядом с его лицом лежала маленькая взъерошенная головка Геллы. Малышка пристроилась рядом и чудом не падала с узкой кровати Марона. Сначала мужчина удивился, затем память о случившемся начала возвращаться. Он понял, что после ранения был в беспамятстве. Мужчина попытался пошевелиться, но резкая боль пронзила спину. Марон застонал и содрогнулся. Гелла открыла глаза и сонно пробубнила:
— Что случилось?
Обведя комнату глазами, девочка не сразу поняла, где находится. Только когда спала сонная пелена, она резко повернулась к Марону и просияла.
— Ты жив! — не помня себя от радости, сказала девочка.
Она взяла лицо мужчины в маленькие ладошки и начала расцеловывать. Это безумно смутило, но освободиться Марон не мог. Ведь если раньше он не мог писать и говорить, то теперь потерял способность двигаться.
Когда прилив нежности был исчерпан, Гелла начала тараторить:
— Папа привез тебя почти мертвого, врач склеил тебе спину, там был огромный порез. Сколько не спрашивала взрослых, никто не рассказал, что произошло. Но это и неважно, главное, ты жив.