Новый прилив нежности обрушил на Марона еще один град детских поцелуев. Мужчина ворчал, но ему нравилось. Казалось, Гелла была единственным человеком на свете, который искренне о нем беспокоился.
Марон посмотрел в окно, день был пасмурным. Понять, какое сейчас время суток, было сложно.
— Сколько сейчас времени? — словно читая мысли мужчины, спросила девочка.
Вдруг дверь в хижину распахнулась. Зарий увидел, что Марон очнулся, и просиял.
— Какое счастье, что все получилось! — счастливо воскликнул он.
Гелла резко обернулась на отца.
— Я имею ввиду, у нашего врача все же получилось тебя… — Зарий растерянно покашлял и продолжать не стал.
— Папа, сколько времени? — зевая, спросила Гелла.
— Самое время идти домой ужинать и дать лекарю осмотреть Злого, — нахмурив брови, ответил отец.
Гелла обернулась к Марону и, бросив виноватый взгляд, нехотя поплелась к двери. Как только девочка исчезла, в хижину вошел полный пожилой мужчина с добрым лицом. Несмотря на характерный для западных народов разрез глаз, он выглядел очень располагающим.
— Ну, как самочувствие? С постели уже вставали, отжиматься пробовали? — весело начал расспрашивать лекарь.
Марон изумленно посмотрел на гостя. Он не мог приподнять даже голову, не то что встать или отжаться.
— Я шучу, — махнув рукой, успокоил врач, — В лучшем случае через неделю сможете сидеть. Вам очень повезло, нападавший оставил сильный, но неглубокий порез. Мне удалось быстро остановить кровь и склеить края раны. Теперь нужно осмотреть вашу спину и, сняв излишки клея, закупорить порез.
Лекарь повернулся к Зарию и сказал:
— Мне понадобится помощь, чтобы перевернуть больного.
Зарий вышел на улицу и стал звать Жуда и Мазура.
— А мне надо сходить за сумкой, — сказал лекарь и покинул хижину.
Оставшись один, Марон никак не мог понять, что же сделал с ним лекарь. Он впервые слышал, чтобы раны склеивали, а не зашивали.
Пришли Жуд и Мазур. Вслед за ними снова появился лекарь.
— Нам нужно действовать слаженно, — закатывая рукава белой рубахи, начал инструктировать врач.
Под чутким руководством мужчины помощники Зария ловко перевернули Марона с правого бока на живот. Они действовали быстро, но Марон все равно успел почувствовать пронзительную боль. В глазах потемнело. Пациент застонал.
— Даже не верится, что Дрейкерам второго уровня наносят такие увечия, — хмуро сказал лекарь, осматривая рану.
— Понтий уже поплатился. Его выгнали с острова, — сообщил Жуд.
— Никто не ожидал такой подлости, — возмутился Мазур.
Врач осторожно ощупал воспаленные участки рубца и полез в сумку.
— Вы можете идти, больше помощь не нужна, — сказал он присутствующим.
Жуд и Мазур удалились.
— В целом рана выглядит неплохо, но, если не закупорить шов, зарождающееся воспаление может перерасти в заражение крови, — комментировал лекарь.
Марон не видел, что делает мужчина, но чувствовал, как тот водит по спине и кое-где нажимает.
— Закупоривание — процесс болезненный, но того стоит. Будем делать?
Пациент согласно помычал.
— Хорошо, тогда придется потерпеть. Убирать излишки клея больно, — мягко проговорил мужчина и приступил к делу.
Почти сразу Марон понял, что лекарь его обманул. Убирать излишки клея было не больно, а нестерпимо больно. Марон выл, кусал подушку, сжимал кулаки до судороги и покрывался потом. К счастью процедура длилась недолго, но, несмотря на это, пациент был близок к обмороку.
— Все. Теперь будет легче, а когда смесь начнет застывать, болеть почти перестанет, — утешал лекарь.
В его интонации сквозила такая забота и сочувствие, что становилось легче.
Наносить смесь для закупоривания шва оказалось гораздо дольше, чем отрывать от свежей раны куски засохшего клея. Марон лежал молча и прислушивался к ощущениям. Ему до ужаса хотелось посмотреть, что же делают с его телом, но оставалось только догадываться. Обмазав область вокруг рассечения смесью со странным травянистым запахом, лекарь принялся аккуратно натирать ее чем-то пряным. Запах у лекарств был приятный. Марону захотелось есть. К концу экзекуции голод усилился, и в животе громко заурчало.
— Наличие аппетита хороший знак, — вытирая руки полотенцем, сказал лекарь.
Он начал молча складывать инструменты и глинянные колбы в сумку. В дверь постучали. Это был Зарий.
— Как дела? — поинтересовался мужчина.