Мабон
Эта ночь не ласкова, не тепла. Тянешь руки к печке, а там зола. Кличешь друга, а он серошкур и зол. По дорогам заметь и вечный зов… Оставляй свой дом, отправляйся в лес, Разожги костёр из того, что есть, И во имя красного петуха До утра под ясенем полыхай! Не хватает жара – трещи, искри, Поделись теплом, что берёг внутри. Поднимись повыше, сверкни с пенька Волшебством бенгальского огонька. В пепельной тиши головешкой тлей, Стань одним из многих немых углей. Разойдись пожаром, пляши светло – Пусть уймётся боль и отступит зло. Жги как выжил, брат, растворись в огне! …Обернусь свечой на твоем окне.
Немота
В окошке крутится кино – немое, не моё Неверной быть немудрено – войти в дверной проём, Брести по улицам босой, не чувствуя шагов. Когда бы я была Ассоль, дождалась и шелков И капитана корабля и скрипок и вина. Из улиц вяжется петля и нить веретена Всего одна – тяни, тяни, не оборвёшь вовек. Я стрекоза в твоей тени, ты храбрый муравей. Хотел молиться, но кумир спорхнул и улетел. Кармен, одетая в кармин, танцует в пустоте. Лицом к лицу не увидать ни правды, ни родства. Тряпьем попадали в кровать бессильные слова. Не жду, не верю, не прошу. Шуршу сухой листвой. Как говорил горбатый шут – спасибо, что живой. ...Нам ночь покажется светлей под звёздной бахромой. Не верь, не бойся, не жалей. Не друг. Не враг. Не мой.
Посвящение Памуку
Снег наступает на Средиземные берега, Чтобы прятать руины и камни оберегать. В белой овечьей шерсти лежать, не тая, Сделать прическу статуе - ай, святая В день всех грешивших хочет побыть красивой. Синие сумерки, брынза, лепешки сливы, Кислые вина, трапеза, спор пастуший. Славный барашек станет тяжелой тушей Мясо свезут в Стамбул, продадут на рынке... Снег забивается в варежки и ботинки, Шепчет о бренном, склонном, деепричастном, Пишет на подоконнике слово "счастье". В каждом окошке крутит ночами фильмы, Легкой фатой накрывает купол Айя-Софии, Купол Муфтий-Джами, текие, часовни, К Гробу Господню подводит парад особенный, Белое знамя с красным крестом, щит, имя... Я недостоин венчаться короной Ерусалима - Царствует здесь Господь. Снегу упрямцев-франков не побороть, Он осыпается - на булыжник, на черепицу. Снегу сегодня некуда торопиться. Скрыты сугробами горы, унялось горе... Свет наступает - на всем Средиземном море. В белом и гордом - ни пустоты ни мрака. Голос - и колокол церкви святого Марка...
Других не будет
Боженька, когда я снова влюблюсь, пошли мне человека хорошего Чтобы в косоворотке или толстовке, бродил дубовыми рощами, Квас пил и капли стекали по бороде, Чтоб и землей и домом и ремеслом владел. Я б ему подносила хлеба на белом рушнике, Собственноручно вязала бы шапочки и набрюшники, Застилала хрустящими простынями кровать с шарами, Рядышком как приличная баба стояла в храме - Честно, в платочке, в юбке и взоры до полу, Я бы не колыхалась вокруг да около. Радовалась бы, смотрела как спит, как моется, Шустрой метелкой таранила пыль по горнице. Я бы его любила спокойно, ласково, Он бы меня за косы порою таскивал. Мир да покой, счастья полна шкатулочка. Пусть кто другой голый-пьяный идет по улочке! Боженька, я попробую сникнуть и жить как люди... Поздно, - кивает бог мой. - Других - не будет.
Питеру
Что сказать тебе, город, отброшенный словно старая кожа? Город, который я предала, улизнула, смылась? Променяла твой серый холод на пьянящую синеву, без которой теперь не живу? Шаг в Неву невозможнее шага в небо. Я впадаю в твою немилость. Узнаю за новьем силуэты ушедших улиц, Отворачиваюсь - Улисс смотрит косо, грозит веслом. Четверть века ушло на слом. Где бы вновь отыскать два ключа от парадной и черной лестниц? Ляпнуть лести, притвориться "мы снова вместе", Грянуть ниц покаянной дурной башкой... Город, спой! О балтийских ветрах, о знамёнах до одури горько-красных, О заразных бараках, о разности всех мостов. Дай мне кров - обескровленной, непомерной, Не сумевшей ни умереть ни остаться верной. Выбери меня, как я выбираю - просто - Лучший в мире, единственный полуостров. Не отринь, покуда я дура твоя, герр Питер! Я терплю, без питья, без битья, покоряясь твоей обиде. Я ведь помню - Нева навек Не моя вина что на веки пыль полыни налипла, по роже хлестали ветки. Я иду к тебе - мокрой птицей, пустой парадной... Если примешь - через неделю сбегу обратно. Что ответишь? Город молчит как рыба, Мокрой грудой гранита вознесен на дыбы. Аида В Малом театре, на Невском два саксофона, По Фонтанке к богу плывет икона. Рвется адрес, вянет гвоздикой строчка. ...Улыбается Ксеньюшка: будет, уймись-ка дочка. Корабли в Кронштадте, цари в загуле, на Невском осень. Возвращайся в лето - город тебя не бросит.