Цыганочка
Баю-бай, мой торопливый. Ночь легла ковыльной гривой, В темном небе – ни огня. По шатрам не плачут дети, Ни одной свечи не светит, Не прибавить, не отнять.
Засыпай, смурной и хмурый, Укрывайся волчьей шкурой, Прячь ладони в рукава. Над холмом блеснет зарница, Я тебе не буду сниться. Забывая – забывай.
Помни поступь вороного, Горький дым костра степного Камышинку на струне. Крик возницы, скрип кибитки, Паутиновые нитки. И ни слова обо мне.
Ты проснешься спозаранку, Чмокнешь в лоб свою цыганку, Сложишь хворост шалашом. Сдуло тучи, солнце греет, Канарейка в небе реет. Собирайся, раз пошел…
Эхъ распошелъ, тумъ-ро сиво грай пошелъ, Эхъ, да распошелъ, хорошая моя!
Стрела Имболка
Когда приходит свет – не бойся света, Негромкого осеннего луча. Мы чувствуем похожие приметы. Молчанием умеем отвечать. Сворачиваем в те же переулки. Берем с прилавков яблоки и сыр. Порой не возвращаемся с прогулки И сердимся на точные часы. Порезал палец? Вижу – закровило. Темно в глазах? Сейчас, зажгу свечу. Король зимы не обнимает милых. Колдунье гор кольцо не по плечу. Так вышло – разделенным безраздельно Не полететь на юг, крыло к крылу. Все будет стыло, ветрено, метельно, Пока Имболк не выпустит стрелу. Осенний свет взойдет ковром тюльпанным, Лесной приют утешит беглеца. Ты ранишь в сердце. Я врачую раны И вслед смотрю – до самого конца…
Не-правда
Ври, пока врется, тетради рви, Розовый яд растворяй в крови, Бегай по городу, дорогой, Пей поцелуи любой другой. Пой на вершине любой горы, Двигай фигуры большой игры, Матом давись, а потом молчи. Мелочи – солнечные лучи, Пыльный нефрит невеселых глаз. Руки колдуньи имеют власть. Поздно метаться – попал в мишень. Бабочка кружится по душе. Больно и трепетно и светло - Словно бы трескается стекло. Слово лиса – улизнет как тать… Знаешь, что ты не умеешь врать?
Страх смерти
Я ужасно боюсь умирать – боли, грязи, криков своих и хрипов, Всей невыносимой гнуси, сопровождающей наш финал. Это будет страшнее всех родов, полетов, трипов. Ангелу смерти не скажешь: выпусти, заманал! Я ужасно боюсь, что придумала свет и бога, Что как только закрою глаза – перестану быть. И останутся только хлопоты, вычистка и уборка. Разве может собака по мне соберется выть. Там ведь нет ни моста, ни опоры, ни дна, ни рая. Ни дороги, где ждет меня мой король. Ни мнемонов, ни Крепости, ни погрязших в пыли окраин. Только ничто, пустота, абсолютный и честный ноль. Я придумала дедушку – будто он смотрит с неба. Гладит меня по дурной, седеющей голове. Я придумала рыбака, что по душу забросит невод. Но не воды Невы, а душик. Найдут трофей, Снимут кольца, может быть срежут волосы – Мне же они не понадобятся в земле, Бирку на вздутую ногу и все как водится, …Дайте студенту водки – опять сомлел. Кончится все – ни огня, ни стихов, ни яблони. Мимо меня мир потечет рекой. Люди возьмут лопаты руками зяблыми. Между деревьями почудится белый конь. …Лев подождет – я сильная, встану на ноги, Не побоюсь рыка, клыков, когтей. И ни мизинцем не трону чужие яблоки, И не дождусь ни матери, ни детей. Просто пойду по следам, по песку прохладному, К тихой пещере фавна – зачем мне трон? Память о будущем пахнет хлоркой и ладаном. Всем нам однажды приходится выйти вон. Я заберу камешек, фотографию, Шелк серебра, дикий горячий мед. Плюнь на могилу, на очерк, на эпитафию – Кем я была, никто уже не поймет.
Ать-два
Войны на всех не хватит, Твердил один мертвец… Я маленький солдатик, Но все-таки боец. Оттягивает шею Тяжелый барабан. Я много не сумею, Зато и не предам. Иду нелепым маршем, Сбиваюсь на плацу. Весна в меня промажет Дождями по лицу. Товарищи оставят – К чему такой дохляк? Написано в уставе – Где помер, там и ляг. А я себе шагаю, Ать-два, ать-два, ать-два. В аду собаки лают, А здесь горит трава. Пробита оборона И отступил конвой, Сражаются драконы – Железный и живой. Я поднимусь под пули, А может поползу. Для дураков в натуре Хватает амбразур. Скажу всем телом «вето» - Заткнется лишь одна. Но может быть на этом Закончится война.
Баллада Зурбагана
Флаги и башенки, чистые мостовые, Из полосатых будок улыбаются постовые, Хлещет шампанское в чаши больших фонтанов, Куклы выходят замуж за капитанов. Правда – в монете, штампике и нагане… Катитесь к черту! Вы не были в Зурбагане.
Манят витрины, фишки и сувениры, В кухнях шкворчат рулетики и гарниры. К балу готовятся платьица и мундиры, Кошек пугают полуденные мортиры, Ржавые шпаги в ножнах, вода в стакане… Катитесь к черту! Вы не были в Зурбагане.