Его тело такое крепкое. Кожа такая горячая.
Я прижимаюсь губами к его плечу и провожу языком вдоль ключицы, к шее. Он стонет, хватает мою рубашку и стягивает так же быстро, как и я сняла его. Его огромная рука находит мою грудь, полностью накрывая ее. Я стону и выгибаюсь ему навстречу. Свободной рукой он расстегивает мой лифчик, позволяя тому упасть на пол, затем наклоняет голову и всасывает сосок, пытаясь вытащить меня из джинсов.
— О, Боже, — стону я.
Он кусает меня.
Боль пронизывает все мое тело, но я выгибаюсь навстречу ему еще больше, трусь бедрами о его руку, пока он снимает с меня джинсы. Следом идут мои трусики, и он рычит от удовольствия, когда его рука находит влажность между моих ног.
— Такая сладкая, как я себе и представлял.
Я дрожу в его руках, протягиваю руку к его джинсам и расстегиваю верхнюю пуговицу. После этого они сразу же спадают, и я понимаю, что под ними нет нижнего белья. От одной мысли об этом у меня текут слюнки, и мой взгляд опускается вниз. Его член прекрасен, а размеры пугают. У меня было не так уж много мужчин — двое, если честно, — и никто из них не был так оснащен. Он огромный, не слишком длинный, но толстый. Я сглатываю.
— О, Боже.
— Да, — рычит он, хватая меня за ногу и обвивая ее вокруг своего бедра. — О, Боже.
Наши взгляды встречаются, и он располагает свой член между нами, и, перед тем как войти в меня, смотрит на меня самым похотливым, самым сексуальным взглядом, который я когда-либо видела. Он делает это одним плавным движением, не слишком быстро, не слишком медленно, именно так, как нужно. Я жадно хватаю ртом воздух, и та нога, на которой стою, дрожит, когда смесь боли и удовольствия пронзает мое тело. Он подхватывает меня за ягодицы и поднимает, освобождая мою бедную ногу от попыток удержаться.
Затем он трахает меня.
Не медленно, а жестко и быстро.
Я запутываю пальцы в его волосах и рывком притягиваю его губы к себе, целуя и кусая их, пока он вдалбливает мое тело в стену. Мы оба охаем, стонем, материмся. Я прикусываю его нижнюю губу. Он рычит, отрывает меня от стены на несколько сантиметров и снова вдавливает в нее.
— Будь осторожна, милая, — предупреждает он, проникая в меня все сильнее и жестче.
— Или что? — я задыхаюсь, упираясь головой в стену.
Он наклоняется и начинает ласкать мою шею, а затем кусает ее. Жестко, больно и сильно. Я кричу и впиваюсь ногтями ему в плечо, заставляя его скулить.
— Трахни себя, — шепчу я. — Мудак.
— Я трахаю тебя, детка.
Ни один мужчина никогда не говорил со мной так развратно. Джерард, конечно же, был не таким.
Но меня это заводит.
Очень.
Оргазм, словно огненная лава, возникает внизу моего живота и медленно распространяется вверх, пока Хит вонзается в меня снова и снова. То, что мы достигаем освобождения одновременно, не случайно. Мы оба вскрикиваем, когда на нас обрушивается самый лучший, самый яркий, самый прекрасный оргазм. Я хватаюсь за него, тело сотрясает дрожь, мой сексуальный опыт безусловно несравним с его. Я чувствую каждый толчок, когда он изливается в меня. Это невероятно.
На то, чтобы спуститься с небес, куда мы поднялись вместе, уходит несколько минут, и когда мы приходим в себя, он осторожно отпускает меня и позволяет моим ногам снова коснуться пола. С минуту я просто стою там. Мои ноги слабы, глаза направлены вниз. Что я наделала? О, Боже. Что я наделала? Я кладу руки ему на грудь, отталкиваю и мчусь вверх по лестнице.
— Люси! — он кричит мне вслед, но я не останавливаюсь.
Я влетаю к себе в спальню, захлопываю дверь и, сползая по ней вниз, опускаю голову на свои руки. Не прошло и месяца, как я рассталась с мужем, а я уже в постели с другим мужчиной. Что, черт возьми, со мной не так? Слезы наворачиваются на глаза и бегут вниз по щекам. Я отвратительна.
— Люси! — Хит колотит кулаком по двери. — Открой.
Я не отвечаю.
— Открой дверь, или я влезу через проклятое окно.
Я бросаю взгляд на окно и замечаю, что оно распахнуто. Вот как он проник в дом.
Придурок.
— У тебя три секунды, иначе я влезу к тебе через это окно.
Я передвигаюсь вперед, и он, должно быть, слышит это, потому что через секунду открывает дверь и он входит в комнату голый по пояс. Джинсы на нем, но расстегнуты. Волосы в беспорядке, тело — образец совершенства, и, черт побери, он выглядит до неприличия великолепно. Он опускается передо мной на колени и, обхватив ладонью мой подбородок, отклоняет голову назад.