Он прищуривается, изучая меня вблизи.
— Ты устроила сцену в торговом центре. Зачем?
Я едва могу дышать, мое сердце колотится с бешеной скоростью.
— Потому что я была на стадионе. Я видела, что ты… вы сотворили монстров.
Он сжимает челюсть.
— Монстры — это те люди, которые живут не по Божьим законам.
Боже. Он бредит.
— Вы убили людей!
— Лично я ничего не сделал. Теперь я снова спрашиваю тебя, знаешь ли ты Хита Уокера?
— Нет, — резко отвечаю я. — Я уже сказала вам об этом. Я лишь пыталась показать остальному миру, что кучка отморозков находится в торговом центре. И кем бы ни был этот Хит, вы должны держать его и себя от меня подальше. Не хочу иметь с вами ничего общего.
Похоже, это срабатывает, потому что мужчина кажется немного разочарованным. Но он быстро скрывает это и делает шаг вперед, протягивая руку и обхватывая ладонью мое лицо. Я вздрагиваю и пытаюсь отступить назад, но двое мужчин не дают мне этого сделать.
— Такой огонь, такая ярость. Я мог бы тебе помочь.
— Вынуждая меня жить так, как я никогда бы не захотела? Как и остальных девушек? — огрызаюсь я.
Его глаза вспыхивают.
— Такая мятежная душа.
— Убери свои руки от меня, — шиплю я.
Но он этого не делает.
— Я предлагаю тебе перестать вмешиваться в мой план, в мою жизнь и докучать моим людям. Если ты этого не сделаешь, то окажешься в довольно… сложной ситуации.
— Вы мне угрожаете? — со злостью спрашиваю я.
Пальцами он очень сильно впивается мне в щеку, и я морщусь, но не отклоняюсь назад. К тому же, не хочу, чтобы отморозки позади меня прикасались ко мне своими руками.
— Я не угрожаю. Возможно, если ты изменишь свое мнение, то сможешь разыскать меня. Мне нравится вызов. Если нет, то рекомендую тебе продолжить жить своей обычной жизнью, или я буду вынужден принять некоторые довольно радикальные меры. Ты видела, на что я способен, когда люди стоят на моем пути и на пути Господнем.
— Бог, — смеюсь я с горечью. — Бог не убивает людей.
Он смотрит на меня с отвращением, будто я ненормальная и ему приходится объяснять такую простую истину.
— Жертвоприношения нужны Богу ради общего блага.
— Ты слышишь себя?
Мужчина опускает руку, и его глаза, такие знакомые глаза, находят мои, и он ухмыляется.
— Хорошего дня, Люси.
Он знает, как меня зовут.
От этого по спине проходит холодок, а он поворачивается и уходит вместе со своими людьми.
Кто, черт возьми, этот мужчина? И почему у меня такое чувство, что я его знаю?
ГЛАВА 19
Я не еду на склад, на случай, если эти мужчины следят за мной. Вместо этого я как можно спокойнее еду домой, вылезаю из машины и вхожу в дом. Прежде чем достать телефон и позвонить Хиту, я проверяю каждую комнату и запираю все двери. Он отвечает после второго гудка, и я начинаю что-то бессвязно бормотать, не давая ему сказать и слова.
— Хит. Трое мужчин остановили меня сегодня. Из секты. Я... они спрашивали о тебе. Я не знаю что делать. Я не...
— Эй, успокойся, — невозмутимо говорит он. — Давай с самого начала.
— Они поджидали меня около моей машине после того, как я вышла из библиотеки. Старик из торгового центра и еще двое. У одного были светлые волосы, он мерзко вел себя и спрашивал о тебе. Потом он мне угрожал и...
— Я только что послал Танка за тобой.
Я открываю рот, а затем снова закрываю его.
— Что?
— Он ближе всех и скоро будет у тебя.
— Но…
— Люси, тебе нужно приехать сюда.
Страх сдавливает мне грудь, и я шепчу:
— Хит...
— Детка, все нормально. Просто доверься мне. Танк скоро будет.
Он вешает трубку прежде, чем у меня появляется возможность возразить, ведь Танк до смерти меня пугает, и меньше всего мне сейчас хотелось бы проводить с ним двадцать минут в машине. Но учитывая, что у меня, похоже, нет выбора, я собираю в сумку немного вещей первой необходимости, беру пальто и жду у выхода. Через десять минут я слышу грохочущий звук грузовика за дверью. Ничего плохого не случится.
Я выхожу, запирая за собой дверь, и иду в сторону грузовика. Танк не выходит и, когда я открываю дверь, он смотрит прямо перед собой. Не удивительно.
— Привет, — бормочу я, садясь в машину.
Он включает передачу и начинает движение, не отвечая мне.
Десять минут мы едем молча. В конце концов, это становится невыносимым, и я поворачиваюсь к нему.
— Что я такого сделала, что ты так сильно меня ненавидишь?
Танк не отвечает.