— Серьезно? Ты мог бы, по крайней мере, быть любезным и ответить мне.
Он сжимает кулаки.
— Ты ничего не знаешь обо мне и моих братьях.
— Я никогда и не утверждала, что знаю, — резко отвечаю я.
— Ты не должна быть здесь. Хит не должен рисковать всем ради тебя, — выпаливает он.
— Я об этом и не просила.
— Он говорил, чтобы ты оставила его в покое. Что может быть яснее этого?
Я в ярости закрываю рот и держу язык за зубами, не желая терять контроль при нем. Он не дает мне шанса и даже не пытается казаться вежливым. Когда мы приезжаем на склад, я выскакиваю из грузовика даже раньше, чем он окончательно останавливается.
Хит ждет у входной двери, и, увидев меня, выбегает навстречу. Я бросаюсь в его объятия и прижимаюсь лицом к его груди.
— Он сделал тебе больно?
— Нет, — шепчу я.
— Входи. Нам надо поговорить.
Мы входим внутрь, где все ребята сидят за столом. Хит поворачивается ко мне и изучает мое лицо, а затем стискивает челюсть. Он протягивает руку и поглаживает пальцем мою щеку.
— У тебя синяк.
— Да? — спрашиваю я, касаясь щеки.
— Это его рук дело?
— Я... Да.
— Садись. Нам нужно, чтобы ты рассказала все, что он говорил, ничего не утаивая. Хорошо?
Я киваю и подхожу к столу, избегая зрительного контакта со всеми, когда сажусь на свое место. Хит садится рядом, пока Танк стоит возле Джонни, все еще свирепо глядя на меня. Я смотрю на свои руки.
— Я как раз выходила из библиотеки, когда увидела их возле своей машины. Их было трое — мужчина, которого я видела в тот день в торговом центре, и еще двое. Я не обратила особого внимания на второго, но третий был блондином, кажется, это не его натуральный цвет, и у него были длинные волосы, заплетенные в косу. Он был ужасен.
— Черт, — шипит Джонни.
— Что он сказал? — спрашивает Шелдон.
— Он спросил, знаю ли я Хита Уокера. Я сказала, что понятия не имею, о ком он говорит. Спрашивал, почему я устроила сцену в торговом центре, и предупреждал, к чему приведут мои провокации в его сторону. Я ответила, что сделала это потому, что он подонок. Он снова спросил о тебе, и я сказала, что не имею понятия, кто, черт возьми, ты такой, но если ты ничем от него не отличаешься, то тебе стоит держаться подальше от меня. Кажется, он в это поверил. Потом схватил меня и сказал, чтобы я держалась от него подальше, иначе пострадаю. Кроме того, он пытался заставить меня принять его помощь. Он ужасный, но, клянусь, кого-то мне напоминает.
Все мужчины переводят взгляды друг на друга.
— Что происходит? — спрашиваю я, беспокойство растет в моей груди.
— Ничего, о чем тебе бы следовало беспокоиться, — отрывисто говорит Хит. — Мне просто нужно знать все.
— Когда ты собираешься сказать ей, мужик? — бормочет Блейк.
Хит впивается в него взглядом.
— Сказать, что? — уточняю я.
— Ничего, детка, — бормочет Хит, наклоняясь и обнимая меня за плечи.
— Хит...
— Люси, верь мне, хорошо?
— Этот мужчина угрожал мне, — огрызаюсь я. — И я устала быть в неведении. Я буду держать язык за зубами и не собираюсь разгуливать и искать его повсюду.
— Нет, — предупреждает Танк, впиваясь взглядом в Хита.
— Скажи ей, брат, — говорит Джонни. — Даже я считаю, что она должна знать.
— Черт возьми, скажешь ей, и я сваливаю, — рычит Танк.
— Твою мать, — рявкает Хит. — Замолчите все.
Я смотрю на него, прищурив глаза.
— Хит?
Он смотрит на своих братьев, затем на друзей и, наконец, на меня.
— Нет.
Это ранит.
Так чертовски ранит.
Он не доверяет мне, и я ненавижу это. Может, я и заслужила, но мне это не нравится.
Я качаю головой и выскальзываю из его объятий.
— Я иду домой.
— Люси, — рычит он, схватив меня за запястье.
— Отпусти меня, — говорю я тихо. — Я понимаю, что облажалась в самом начале, но тогда я ничего не понимала. Теперь я все понимаю, но ты до сих пор не доверяешь мне.
— Речь не о доверии.
— Именно, — кричу я, вырывая свою руку, — о нем.
— Люс…
— Пока.
Я иду к двери и останавливаюсь, когда понимаю, что не смогу самостоятельно вернуться домой. Повернувшись, я смотрю на Блейка, затем на Шелдона.
— Кто-нибудь из вас может отвезти меня домой?
Они смотрят на Хита. Он хмурится, но быстро кивает.
Шелдон встает и хватает ключи, а затем следует за мной к двери.
Я стараюсь держаться, но когда сажусь в грузовик, слезы катятся по моим щекам.
— Эй, — говорит он, заводя грузовик и выезжая. — Не принимай все так близко к сердцу. Он ведет себя странно только потому, что пытается защитить тебя.
— Мне не нужна защита, — шепчу я. — Мне просто нужна правда.