— Они могут услышать нас, — говорит она так тихо, что я едва слышу.
— Выключи фонарик
В ее глазах отражается страх.
— Все будет в порядке. Поверь мне, — говорю я, протягивая и предлагая ей руку. — Я не позволю им причинить тебе боль.
Она колеблется, глядя на мою руку, но все же тянется вперед и осторожно принимает ее. Я нежно обхватываю ее пальцами, и она вздрагивает. Бедная, бедная девочка. Я медленно тяну ее к воротам, и мы выходим из лагеря в темноту. Адреналин пульсирует по моим венам, и я вижу выход. Знаю, он близко.
Но затем Хейли передумывает.
Еще одно мгновение, которое определяет наши пути.
Она отпускает мою руку и кричит:
— Я не могу этого сделать. Меня накажут. Я не могу. Прости.
— Хейли, — говорю я тихо. — Пожалуйста, я знаю, ты боишься, но…
— Нет, — вскрикивает она. — ПОМОГИТЕ!
Черт побери.
— Хейли, я не причиню тебе вреда, — говорю я, снова протягивая к ней руку.
— Не трогай меня, — кричит она. — Нет. Прости. Я совершила ошибку.
— Все нормально. Пожалуйста, поверь, я не причиню тебе вреда.
— Кто там? — раздается чей-то голос.
Я смотрю в сторону палатки, освещенной маленькими лампочками, и вижу, как оттуда выходят пятеро мужчин. Затем смотрю на ворота. У меня есть всего несколько секунд. Хейли передумала. Мне нужно выбраться отсюда.
— Я вернусь за тобой, Хейли. Пожалуйста, знай, что ты достойна лучшего, но я не принуждаю тебя. Я просто обещаю помочь.
— Она убегает, — кричит она.
Мое сердце разбивается на части, потому что, я знаю, в глубине души она хочет пойти со мной, но знает, что случается с теми, кто не подчиняется, и это ужасает ее гораздо сильнее, чем страх покинуть это место.
Я поворачиваюсь и бегу.
Я направляюсь к воротам, мое сердце колотится, а тело напряжено. Знаю, они будут закрыты. Добравшись до них, я дергаю их несколько раз и понимаю, что зазор достаточно велик, чтобы протиснуться между ними, но я не могу. Голоса кричат позади меня, можно услышать топот ног. На меня наводят фонарик. Остается только один выход.
Мне нужно перелезть через ворота.
Я подпрыгиваю на забор, и начинаю карабкаться вверх. Кто-то хватает меня за лодыжку, и на секунду я теряю равновесие, понимая, что падаю. Я пинаюсь, крича в отчаянии, когда меня дергают вниз. Нет. Я должна выбраться отсюда. Я снова пинаюсь, на этот раз задев кого-то, и слышу «Охх», а затем глухой звук удара о землю.
Пожалуйста, пусть это будет не Хейли.
Я поднимаюсь быстрее, и голоса позади меня становятся все громче. Я достигаю верхней части забора и долю секунды колеблюсь, глядя на колючую проволоку. Она может нанести мне серьезный вред. Оглянувшись, я вижу троих мужчин, приближающихся к забору.
— Дай ключи, быстрее, быстрее! — кричит самый высокий из них.
Ключей нет.
У меня в запасе еще несколько минут, если повезет.
Я делаю глубокий вдох, тянусь, обхватываю пальцами колючую проволоку, сжимаю ее, а затем снова подтягиваюсь вверх. Боль пронзает мое тело, когда одежда цепляется за нее, и крошечные кусочки проволоки впиваются в кожу. Я кричу, и, стиснув зубы, поднимаюсь все выше и выше, понимая, что, если не сделаю этого сейчас, то по ту сторону меня ожидают последствия гораздо хуже, чем боль, которую я испытываю сейчас.
Я перелажу через колючую проволоку и ощущаю привкус крови на губах, не понимая, откуда она взялась, с моего лица или тела. Мне все равно. Я спускаюсь вниз, но на полпути поскальзываюсь, потеряв равновесие, и с грохотом падаю на землю. Боль отдается в моем запястье. Из горла вырывается сдавленный крик. О, Боже. Как больно. Я заставляю себя встать на ноги и стараюсь не смотреть вниз на, как мне кажется, сломанное запястье.
Тошнота подступает к горлу, когда я плетусь вперед, голоса позади звучат так близко, что, кажется, они совсем рядом.
Нужно бежать. Но я хочу лишь умереть.
Все тело горит из-за тонких порезов, которые оставил на мне забор, но запястье вызывает такую боль, которую прежде я никогда не испытывала.
Я делаю два шага вперед и врезаюсь во что-то твердое.
Пронзительный вопль вырывается из моего горла, когда я пытаюсь отпрянуть назад.
— Не убегай.
Этот голос.
Такой знакомый голос.
Я пытаюсь сосредоточить внимание на этом человеке, но ничего не вижу в темноте.
Плечо врезается в мой живот, и я оказываюсь в воздухе.