Меня передёрнуло. На мгновение я чуть не поверил, настолько искренне прозвучали слова. Вот только вся прошедшая жизнь говорила об обратном.
— Мне надо идти.
— Пожалуйста, хотя бы один раз сделай так, как тебе говорят, — попросил отец. — Из галлюцинаций только один выход. Нажми на кнопку!
Я покачал головой.
— Очень тебя прошу, — он устало опустил руки. — Сделай первый шаг, дальше будет ещё труднее, но с чего-то надо начинать. Времени мало, но пока оно ещё есть.
— Подумаю, — буркнул я.
— Верю, что ты всё поймёшь и поступишь правильно. До встречи, сынок.
Голограмма увеличилась, и теперь лицо отца занимало половину коридора. Постаревшее, измученное, осунувшееся, с тёмными кругами под глазами.
Он продолжал упрашивать, но я повернулся и пошёл прочь. В горле стоял ком. Гад! Как у него получается? После всего, что он натворил, я себя ещё и виноватым чувствую. Это нечестно! Взгляд сам скользнул на кнопку лог аута. Нет! Слишком страшно. Если хотя бы на мгновение представить, что он прав… и вместо ободранной грязной комнаты в ночлежке, меня встретит больничная палата… я на самом деле рехнусь.
Меня колотило. Хорошо хоть, что не пропустил респаун, и каменные рыцари ещё не восстановились. Зал встретил лишь эхом моих собственных шагов. В правом ответвлении тоже никого, но через десяток шагов послышались отголоски далёкого шума. Забрались мои «товарищи». Хотя какие они мне… Тревожные мысли не отпускали. Голограммы в игре запрещены. Так что её, да ещё персонально для меня, явно не геймкрейторы оставили. Программу-закладку, открывающую видео из реала, мог притащить любой беспринципный игрок, то есть любой из команды. Угроза вечного бана и штрафа — она иллюзорная, а вознаграждение — настоящее. Кроме Проныры в тот коридор никто не ходил. Неужели отец подкупил гоблина? Запросто. Кто его знает, кто он в реале. Да кто бы ни был, деньги нужны всем. Мелкий гадёныш! Ну, ничего, мы еще поквитаемся.
Туннель вывел к очередному залу. Группа самоотверженно рубила новую кучку оживших статуй, и я остановился. Чего рыпаться? Не хватает ещё переагрить на себя рыцарей… Без меня неплохо справляются. Большинство врагов уже валялось каменным крошевом на полу. Карл добивал предпоследнего.
Я оглядел зал. Ещё больше предыдущего. Те же колонны, ниши в стенах и три коридора для выхода. Тут он есть. А у меня, получается, нет! Я с тоской взглянул на «лог аут» и задрожал от злости. Чего бы ни задумал отец, он уже добился многого. Даже если никакого помрачения нет, я постоянно думаю о нём, дёргаюсь и трачу нервные клетки. Если так пойдёт дальше, то у меня вообще начнётся виртуальная болезнь. Перестану получать кайф, краски померкнут, и превращусь в одного из тех 0.04 процентов бедолаг, что не синхронизируются с обручем, причём сам, без принуждения. Это как добровольная кастрация, только хуже. Раньше на них плевал, но сейчас от одной мысли об их ущербности выступал холодный пот.
Свист стрел, несколько хлёстких ударов — и режим боя отключился. Звякнули добытые монеты. Навар, как всегда, небольшой. Баловать нас данжен не собирался.
— Припёрся? — заметив меня, сплюнул танк. — Нагулялся? А мы тут вкалываем.
Я отвечать не стал, на душе и так кошки скребли.
Подошла Элька, озабоченно вглядываясь в моё бледное лицо.
— Ты чего? Всё в порядке?
Я кивнул.
— Фиал забрал…
— Тогда чего ты? — клиричка напряженно смотрела мне в глаза.
— Новости с реала, от моих… родных...
Она покачала головой, не совсем удовлетворённая ответом.
— Что у тебя за семья такая?! Ты должен мне всё рассказать.
— Сейчас время не подходящее…
— Хорош там шептаться, голубки! Сюда идите! — зарычал Карл.
— Сам ты голубок, — бросил я.
Танк сверкнул глазами, подбирая слова, чтобы обойти матерный фильтр.
— Тебя покрою, — наконец выговорил он и оглянулся на жрицу. — Слышь, нанимательница! Не пойму, на кой хрен он нам вообще нужен? Мы его как проводника брали, а он дорогу не знает. Зачем он нам?
Непись посмотрела на него, потом на меня.
— Помог привратника пройти, потом — долину, — перечислила она. — Толк есть.
— Сами бы справились, — фыркнул Карл, но спорить больше не стал.