Не думаю, что за мной есть погоня. Обострившийся слух и усилившаяся эмпатия помогаю выжить и не свихнуться в мире темноты. У меня на глазах повязка, а на голове широкополая шляпа. Я будто заново учусь читать эльфов и животных, их приметы, суеверия и обычаи.
Я быстрее любого охотника понимаю, что зверь попал в капкан. И лучше любого знаю, что смерть намного предпочтительнее боли. Особенно безболезненная.
Когда-то, когда я ещё мог видеть, в маленькой каменной клетке Элиот сказал, что нет такой брони, которую нельзя пробить, и нет такой крепости, которую нельзя взять. Я тогда лишь крепче стиснул зубы. И вспомнил её шёлковые белые волосы.
Он хотел сказать, что сломает меня, в конце концов. А я знал, что не сломаюсь.
За мной нет погони, я иду всё глубже в лесную чащу. Там находится тракт, на повозках до Башни шесть дней пути. И ещё один через лес.
Я иду в мягких сапогах по мху, весь мой мир скроен из боли и эмоций. Когда какофония эльфийских страданий становится невыносимой, вспоминаю её глаза и стискиваю зубы. Мне было тринадцать, когда она стала смыслом моей жизни.
Элиот бы не смог понять. Да и все остальные тоже.
Книга шестая. Библиотека одинокой башни
Книги в беспорядке разбросаны по полу, а Золания лишь молча качает головой, опуская на подставку кружку горячего шоколада. Они с Фергусом не пытаются воспитывать или указывать мне. Я не знаю, виноваты ли мои способности или так приказали им мои родители, которых помню очень смутно. Судя по письму Минхелиора мне было три, когда меня оставили одну. Я не ищу ответа, почему они так сделали. Эта загадка из тех, что может потерпеть. Моё спокойствие по этому поводу – такая же загадка.
Книги в беспорядке разбросаны по полу, а только пять фолиантов громоздятся на кресле. Всё, что удалось найти про Алых Рыцарей и эпоху перерождения. Немного, но есть подозрение, что больше, чем в любой другой библиотеке.
- Спасибо! – успеваю сказать прежде, чем за моей «надсмотрщицей» захлопывается дверь.
Сегодняшнее утро я посвятила расспросам. Спрашивала обо всём: о природе привидений, о моей спящей магии, ну, или не спящей, об эльфах в моём роду. И мне отвечали, развёрнуто, полно. Как будто не было на свете того, что мне нельзя знать. Перебивая друг друга, дополняя и смеясь за иллюзорной чашкой горячего шоколада, поведали о мире за стенами одинокой башни. Но когда спросила, почему я здесь, сказали, что так надо. И промолчали, когда спросила о Минхелиоре.
Я устало вздыхаю и поднимаюсь с ковра, делаю глоток обжигающего напитка. Названия книг уже переписаны на белоснежный лист бумаги, чтобы не перерывать снова всю библиотеку. Мне нужно убраться в комнате, прежде чем заняться детальным изучением. Я их уже читала когда-то. Я, без сомнений, прочитала все книги в этой библиотеке. По некоторым я училась географии, по другим – этикету. Было несколько книг по математике, по ведению хозяйства, про упражнения для укрепления тела, сборники стихов. Совсем немного развлекательных книг и целая полка, посвящённая истории.
Я помню, как всё это изучала долгими вечерами.
Я окидываю взглядом беспорядок. Нужно всё убрать, через несколько часов буду болтать с Дел и Элайлин. Я так и не знаю, что они решили делать с зеркалом Деламирей. Они боятся, что починка лишит его магии. Я тоже этого боюсь. Но ещё больше я боюсь их потерять, хотя прекрасно знаю, что моя магия этого не допустит.
Книга седьмая. Приглашение на свадьбу
Пока я общалась с призраками, Эл успела показать Деламирей письма, и принцесса Широнилида подтвердила почерк брата. Теперь эти две интриганки мучают бедного наследника престола незнанием, описывая мне в красках весь процесс (вечером Элайлин собирается отправить ему письмо). Мне хочется верить, что они смогут остановиться, когда поймут, что зашли слишком далеко. Или что я буду рядом, чтобы их остановить.
В какой-то момент я прерываю Эл.
- Что? Это не может быть правдой! – а она смеётся над удивлённой мной и продолжает дальше рассказывать об ухаживаньях своего принца. Дел пьёт кофе, улыбаясь попыткам своего брата завладеть сердцем девушки. Мы говорим и говорим, Деламирей тоже иногда смеётся, как обычно, прикрывая рот ладонью.