Миниатюры - 3
Палыч, да не тот
- Слыхал, Палыч помер? - бросился к Петру друг Степа, размахивая руками, будто Икар на взлете.
- Слыхал. Царствие небесное...
- Да какое царствие!.. Он вчера пузырь где-то заныкал!
Петр мигом забыл о скорби и схватил кореша за лацканы пиджака:
- Откуда знаешь, едрить тя?
- Так он сам хвастался, - задергался, словно червяк на крючке, тщедушный, лысоватый Степа. - Стырил, грит, у Зинки стольник, отоварился, ну и...
- А чего ж прятать-то? Вчера бы и выпили.
- Да его Зинка куда-то припахала. Грит, если не пойду - убьет.
- Так и так помер! - сплюнул Петр и поставил друга на место. - Небось, Зинка и запахала до смерти.
- А нам что делать?
- Что теперь сделаешь? С того света не спросишь.
- Грят, можно... это... ну, духа вызвать... - поежился Степа. - Стол повращать...
- Ну, пошли вращать, - вновь сплюнул Петр. - Едрить тя!
Стол решили вращать дома у Степы. Темнело. В окно заглянула луна.
Друзья зажгли свечку и сели за маленький журнальный столик.
- А как звали-то Палыча? - спросил Петр.
- Да кто его знает. Палыч и Палыч.
- И как же мы его позовем без имени, без фамилии?
- А чего? Там анкеты не требуют. - Степа положил руки на столик и прошептал в пустоту: - Эй, Палыч, явись, типа...
- Палыч! - подхватил Петр и тоже взялся за столик. - Явись, едрить тя!..
Но внезапно его охватил страх, и Петр отдернул руки.
- Ты чего? - двинул к нему столик Степа. - Бери!
- Я... - начал Петр, но глянул на кореша и осекся. Степа вдруг стал напыщенно важным, провел рукой по лысине и заговорил с явным грузинским акцентом:
- Акултызмом нэ прыстало заныматся савэтскым лудям. За эта паложын срок. Впрочэм, ви давно нэ савэтский, а патаму вас нада проста расстрэлят.
- Степ, ты чего?.. - залепетал Петр. - Где Палыч? Он был?..
- Палыч здэс, - услышал он в ответ. - Палыч биль, ест, и тэпэр будэт всэгда.
Тот, кто это сказал, резко отодвинул столик и встал. Пламя свечи дрогнуло и погасло. Петр съежился. Он затравленно глянул на бывшего Степу, и ему показалось, что в лунном свете блеснули стекла пенсне.
Срезал
«Кризис среднего возраста» вылился у Юрия в приступ ностальгии. Внезапно ему захотелось поехать в родную деревню, где он не был лет двадцать. Там давно никто не жил, вряд ли уцелел и дом, но прихоть - страшная сила, и он ей поддался.
Самолетом - до областного центра, автобусом - до районного, а вот дальше... Дальше петляла по лесам и лугам разбитая грунтовка, на которой и в прежние годы можно было прождать попутку не один час. Теперь в ту сторону, похоже, вообще никто не ездил. И Юрий решился идти пешком. Сил и здоровья ему хватало, светило солнышко, пели птички, а сердце само готово было упорхнуть к родному очагу.
Юрий решил схитрить. В одном месте дорога делала крюк - шла вдоль реки до моста, а потом возвращалась по другому берегу. Он прикинул, что если срежет путь, то выиграет километров пять.
Река сильно обмелела, и ему легко удалось перебрести ее. К дороге нужно было пройти по лесу совсем немного. Однако найти ее Юрию было не суждено, он заблудился. Внезапно набежали тучи, подул сильный ветер. Зашумели кроны берез, заскрипели сосны. В лицо Юрию бросило пригоршню старой хвои. Он протер глаза, но правому все равно что-то мешало. Юрий раздраженно стал тереть его, пока не вскрикнул от острой боли. Впрочем, отняв от лица руку, он тут же забыл и о боли, и обо всем остальном - за деревьями справа что-то мелькнуло. Юрий устремил туда слезящийся взгляд, но никого не увидел. Зато теперь неясная тень мелькнула гораздо правее того места. Юрий похолодел. Так быстро никто бегать не мог - ни волк, ни заяц. А загадочное нечто пронеслось между тем снова. И опять с правой стороны.
«Обходит!» - понял Юрий и сорвался с места. Он бежал, словно раненный зверь, не разбирая дороги. Падал, вскакивал и снова мчался вперед. А справа от него неутомимой тенью летел его преследователь.
Обезумевшего Юрия подобрали через неделю охотники. Сначала они приняли его за нежить из-за кровавого правого глаза. Но скоро поняли, что причиной красноты была сосновая игла, застрявшая под нижним веком.
Уж замуж невтерпеж
Потягивая через розовую соломинку коктейль, Вера глядела на сидящих в баре мужчин.
Коктейль был крепким и выглядел очень красиво. Сначала бармен налил в стакан молоко, затем по лезвию ножа добавил туда спирта. Молоко тотчас свернулось, и брошенная в стакан маслина опустилась сквозь прозрачный слой алкоголя до синеватой взвеси сыворотки над белым желеобразным сгустком, где и зависла. Стало казаться, что стакан заключил в себя огромный, внимательный глаз. В завершение бармен кинул туда веточку укропа. На взгляд Веры, это испортило вид напитка. Она извлекла из стакана укроп и быстро его съела.