Миниатюры - 6
Ничья
- Вот, - на большом белом экране нарисовал красный треугольник Генерал, - это Земля. - Затем отошел и вывел второй треугольник, синий. - А это Марс.
- Позвольте поправить, мой Генерал, - подал голос Полковник. - Скорее, наоборот: Марс - красный круж... треугольник, а Земля - синий.
- Что?!.. - побагровел Генерал. - Вы будете со мной спорить?!
- Никак нет, - вжал голову в плечи Полковник.
- То-то же... Итак, ваша задача: выяснить, есть ли жизнь на Марсе, - изобразил он в центре синего треугольника зеленую, похожую на соплю закорючку, - и, если она там есть, уничтожить эту угрозу, - перечеркнул он «соплю» вместе с треугольником. - Задача ясна?
- Так точно! - вытянулся во фрунт Полковник.
- Вот и хорошо, - по-отечески улыбнулся Генерал. - А мы тут пока займемся испытанием нового оружия. Как-никак, а треуголь... в смысле, планет, и без Марса - пальцев, чтобы пересчитать, не хватит. - Он пошевелил тремя короткими обрубками покалеченной правой ладони. Левый рукав его кителя был заправлен под широкий ремень.
Эскадра для полета к Марсу была готова через три дня. Полет занял три недели. Число «три», будто нарочно, всюду теперь преследовало Полковника. «Неужели я был не прав? - морща лоб, размышлял он, - неужели и впрямь Марс - это синий треугольник?» Но через две недели пути, когда цель полета выглядела не бесцветной точкой, а отчетливым красным диском, Полковник восторжествовал: он оказался прав, никаким синим треугольником тут и не пахло!
Жизни на Марсе не оказалось, но на всякий случай, чтобы не стать потом крайним, Полковник отдал эскадре приказ на полное уничтожение планеты.
Весь обратный путь душа Полковника ликовала и пела: прав был все-таки он, а не этот старый пердун!.. Вот и Земля тоже никакой не красный треуголь...
Но что это?! Полковник прильнул к обзорному экрану, не веря глазам... Там, где по своей извечной орбите должен был торжественно плыть голубой шар, вертелся... гигантский огненный обломок треугольной формы.
- Ничья... - пробормотал Полковник, доставая из кобуры пистолет.
Дура
«От этого не умирают. Возьми себя в руки!»
Вот что сказала она, перед тем как уйти навсегда.
Глупые слова. Чем говорить такое, лучше совсем промолчать. Я представил, как беру себя в руки: обнимаю под мышками, пытаюсь поднять... Еще один Мюнхгаузен! Может, и правда - потянуть себя за волосы? Это будет считаться, что я взял себя в руки?
Я даже попробовал. Получилось плохо. Наверное, опыта мало - давно я не брал себя в руки.
Услышать такие глупости напоследок!.. Обидно. Впрочем, особым умом она никогда не блистала. Я знал это всегда; пожалуй, с первой еще нашей встречи, когда сказал, что ее имя - палиндром, а она обиделась. Но знал - умом, а сердцу... или чему еще там?.. на мои знания было глубоко плевать.
Собственно, тут все сводится к элементарной химии: клетки мозга влюбленного усиленно вырабатывают допамин - вещество, сродни наркотику. Так что я - всего лишь наркоман. И как обычный наркоша не задумывается о том, путает ли его наркодилер пояс Койпера с брючным ремнем или «Процесс» Кафки с возможным судебным процессом над ним самим, так и мне было все равно, читала ли моя любимая хотя бы «Анну Каренину»... Ну, почти все равно. Хотя, при чем здесь та Анна?.. А хотя бы при том, что иногда от этого все-таки умирают. Не совсем, правда, от этого, но ведь как раз там и сказано, что каждая несчастливая семья несчастна по-своему. Ладно, у нас еще не было семьи, не надо придираться к словам. Просто не нужно говорить глупости! Если от этого не умирают, то уж точно и не живут.
И все-таки хорошо, что она дура. Я что, наконец произнес это? Впрочем, оно и к лучшему - нужно называть вещи своими именами. И чем чаще я стану это делать, тем скорее, быть может, выбью из себя гадкую дурь на леденцово-липкую букву «л»... Дура - дурь. Весьма символично. А ну-ка, еще: дура, дура, дура!..
Я не стану брать себя в руки. Накладывать их на себя - тем более. Если не пройдет ломка, пойду искать нового дилера. Хотя бы с неоконченным высшим.
Куратор Кактусов
Олег Юрьевич Кактусов работал куратором. Когда, узнав о профессии, его спрашивали: «О! Вы курируете студенческую группу?», или: «Это не вы организовали выставку «На море, в небе и на суше»?», он смущался, краснел и лепетал что-то вроде: «Да, можно сказать, группу...», или: «Мы, в основном, на суше. В небе - только если очень недолго».
Дело в том, что Олег Юрьевич разводил кур.
И вот однажды его вызвали к мэру. По какой-то ерунде вызвали - то ли похвалить за высокие показатели работы, то ли поругать за низкие...
Секретарь доложил шефу по телефону: «Куратор Кактусов прибыл. У вас на три назначено» и кивнул Олег Юрьевичу - вперед, дескать.