А чтобы ни коза, ни поросенок или еще какая-нибудь скотина с копытцами туда не полезла, эти деревца предусмотрительно огородили новенькой, крепкой оградой.
Пусть никто не скачет и зеленых веточек не ломает!
Пусть молодое дерево растет, расцветает!
Кажется, на этом пункте можно и закончить наше деловое заседание. Так нет же, есть еще такие завзятые ораторы, которые провозглашают: «озеленить», «посадить», «охранять», «будем заботиться», «будем следить», а выскочив за порог, обо всем этом начисто забывают и со всего разгона начинают через ограду перескакивать.
Прыгают по «текущим делам»…
Во многих городах и селах нашей великой Советской Украины чудесная молодежь густо насадила каштаны, и тополя, и берестки… Посадили, оградили и написали: «Ходить и лазить через ограду не рекомендуется».
А вот нате вам, Клеопатра Серафимовна, солидная дама с солидной походкой, ножками топает к универмагу и, простите, шпарит прямо через ограждение.
— Клеопатра Серафимовна! Выше ногу поднимайте — дерево сломаете!
А Клеопатра Серафимовна выше не может поднять — мода не позволяет. И трещит ограда, и падают на землю веточки, нежненькие, зелененькие.
А то еще и так бывает:
— Оксана! Эй, Оксана! Иди сюда! Сама иди и мешки тяни. Тут хоть какой-то тенек.
Мешком на тоненький ствол напирают. Да чего греха таить, порой и поясницей налегают…
А деревцо еще молодое, хрупкое — тресь!
— Тю!.. Я вроде не очень и налегала, а оно, вишь, треснуло.
Я слыхал, что тогда рекомендуется брать в руки вот тот сломанный дубок да и по пояснице. Раз вдоль, да раз поперек…
Что и говорить — факт! Много садят у нас молодых деревьев. И фруктовых, и берестовых… Но, по правде говоря, немало тех посаженных деревьев ломают и уничтожают…
Путешествовали мы как-то чудесными дорогами, что так густо промережили нашу великую Родину.
Ехали автобусом. Пречудесный агрегат автобус. Места мягкие, окна светлые. Смотришь сквозь автобусное окно и радуешься: колышется густая озимь, желтеет высокая рожь. Слева яблоньки вас встречают, а справа — вишенки.
Остановка. Выходят пассажиры напиться воды. Напились и увлеченно любуются природой: как много ягод растет у дороги! Маняще на веточке ветерок их качает, колышет…
А из садочка выходит дедусь. В руках длинная дубинка. И дубинка длинненькая, и дедок высокий. Симпатичный дедусь. Вежливо здоровается и тепло спрашивает:
— Здравствуйте. Дай боже счастливо ехать. Вы, извините, по каким делам? Шефы или экскурсия?
— Да мы… Водички сошли попить.
— Ах!.. Оно конечно… в дороге… Пейте на здоровьечко. Только вода вон, под вербами. Планировали колодец возле вишен… так… Оно ведь как вам сказать: автобусов много останавливается…
Не вышел бы тот симпатичный дедусь, не взял бы в руки дубинку — готово. Полезли бы в автобус и красненькие ягодки и зелененькие веточки.
К великому сожалению, в дороге ягоды рвут с ветками.
Много деревьев портят и по милости божьей…
Скажем, идет вербная неделя. Та вербная суббота, когда ломают и вербу, ломают и лозу.
Наломали. Связали. Понесли к церковке, святой водичкой побрызгали. Покропили. Покропленной вербой можно глушить свата или брата. Смело можно любому залепить по уху и:
— Не я бью, верба бьет!
Мне в молодости такой вот освященной вербочкой как дали по затылку, так я долго чесался. Никак не разберу — где вербы шумят, а где церковные колокола гудят.
А что делается на троицу? Ох и трещат тогда бедные деревья!
К образам надо? Надо. Поднавесы украсить стоит? Стоит. У ворот хоть маленький клен поставить надо? Надо.
Над свинарником пусть дрожит осина?
Э, нет, осина не годится.
— Алена! Осиной свинарника не украшай. Слышишь, Алена, осины не ломай! На осине Иуда повесился! Клен ломай!..
Мы, конечно, и за осину, и за явор, и за клен… И за грушу, яблоню, абрикос…
Не ломайте! Пусть растут!
ПАПА УЧИЛ СУБЪЕКТИВНО, МАМА — ОБЪЕКТИВНО
Слава богу, вырос. Стукнуло двадцать… Оглядываясь на пройденные бурные юношеские годы, честно скажу — школьные годочки весело пробежал. Проскочил — даже эхо по школе прокатилось. Все ходуном ходило.
Шумно садился за парту, шумно на ней подскакивал, штаны протирал, но нос вверх не задирал. Не задавался…
Сам не любил курносых, не любил и задавак.
Бывало, намекнет Жора: «Сема! Смотри не прозевай. Твоя жертва рядом. Гляди — у дверей торчит кривляка-задавака! Горячий… Пятерками чванится… Плесни на голову чернил, пусть остынет!»