«ОПРОВЕРГАТЕЛИ…»
Газета воспитала многих хороших смехотворцев. Воспитала она и меня, простого деревенского парня.
Незабвенный Остап Вишня, долго и плодотворно работавший в газете, не раз призывал молодых авторов:
— Идите в газету. Идите и перья свои справедливым гневом оттачивайте!
— А может, и не отточим?
— Отточите! Не святые горшки обжигают!..
— А мо…
— Никаких «может»… Душой к слову припадайте, сердцем теплым его согревайте, и оно, ваше слово, заговорит живым народным языком. Засмеются люди, заскулят казнокрады, бюрократы…
Так вот, значит, и я начал душой к слову припадать, сердцем каждое слово согревать.
Конечно, всякое бывало… Греешь-греешь, а оно, то самое словечко, возьмет да и остынет… Значит, не на всю силу теплом согревал. Оно ведь в жизни — как на долгой ниве: то перегреешь, то недогреешь…
Бывало, ты кого-нибудь пером хорошенько огреешь, но бывало, что и тебя без пера подходящего грели и разогревали… Да еще и как грели! Мама моя! Даже в пот бросало!
Кропотливая, но благородная работа. В газете мне частенько приходилось касаться сюжетов на деревенские темы. Скажем, как правление колхоза заседает и протоколами силос заготовляет или над какими сортами трав зимой больше всего задумывается фуражная корова.
Коровы силос ждали-ждали и, не дождавшись, взяли и взбунтовались… Рационы и протоколы языком слизали…
Написал я об этом в газете, а те правленцы взяли и «опровергли…».
Опровергатели — народ энергичный, настырный. В юмореске «Подталкивали и к соскам губами припадали» писалось:
«Участники рождественских праздников солили-солили и пересолили… Охмелевшие волхвы с криком и гиком кольями подталкивали серую трезвую корову на третий этаж. Исследовали, не потекут ли в двадцатом веке от рождества Христова, да и еще на третьем этаже, из сосков вместо молока капли первака…»
Опровержение прилетело на следующий день. Сетовали и упрекали автора:
«Клевета! Наговор! Мы ведь не корову, а козу толкали…»
Признаюсь: никогда не чурался и не обходил антирелигиозных тем.
Как-то я вместе со своим хорошим другом, коллегой по сатирическому перу, поехал в отдаленный хутор. К слову сказать, человеческими умами там внезапно завладели экзархисты и автокефалисты.
Вот мы и попытались статистически показать, к каким сногсшибательным фокусам ведет честных, хороших людей вот такое овладение…
Для статистики заполнили графы: а) сколько закололи поросят на пасхальные праздники; б) сколько зажарили кур; в) сколько ощипали гусей; г) сколько начинили колбас; д) сколько наготовили рубцов…
В графе «Напекли и наварили» борщей не считали, а записывали лишь то, что к борщам и рубцам кипятилось и варилось… Вот так и записали: «Наварили и накипятили: а) три ведра свекольной; б) два ведра пшеничной; в) два ведра из прочего зерна; г) ведро смеси…»
«Что же это такое за смесь?» — спросите. Объясняю — для крепости еще и табачку подсыпали.
Один бедняга хватил во славу Христову пол-литра этой табачной смеси — даже плакал, сердечный.
— Ох, проклятая баба Секлета! — жаловался он. — Наготовит и такой отравы наварит — просто горе. Хватишь, а потом по улице идешь и чихаешь. Чихаешь и от стыда на все стороны озираешься…
В этом же хуторе спрашиваем веселого любителя выпить:
— Три дня вы пасху праздновали. Три дня пили и гуляли. За какого же вы бога пили?
— А мне-то что… Подносят и говорят: «Пей! Пей за святую Варвару, за преподобную Татьяну, за трех святых, за сорок святых…» А мне что: бьют — бегу, дают — беру.
Но вернемся к статистическим данным. Подводим итоги пасхальных праздников: а) оторвали правое ухо у трех человек; б) левое у четырех; в) исцарапали лбов — пять; г) синяков понаставили: под правый глаз — шесть; под левый — восемь (левому, как видите, перепало больше, он, вероятно, на соседа смотрел косо…).
И под конец зафиксировали: церковному старосте автокефальный нос оторвали. При каких обстоятельствах отгрызли православное нюхало, нам установить не удалось.
Вот такие еще дела бывают на хуторах и на хуторочках.
Еще про «опровергателей»…
Два дня бегал я по магазинам. Искал для внука игрушку — корову или телочку.
В магазинах всякие игрушки были — и домашние птицы, и лесные, и морские звери. А вот коров, телят, поросят, ягнят — точно убедился — нет нигде. Не производят.
В светлом и большом магазине я еще раз спросил:
— Может, у вас есть хоть яловая телка?
Продавцы пожали плечами. Мол, о такой породе животных впервые слышим. Но ко мне, как к покупателю, отнеслись внимательно. Сначала показали крокодила.