— Конечно достоин. Тем более у нас этот сержант на особом счету, ему не только медаль, но и очередное звание давно пора присвоить. — Отвечает взводный.
— Идите, отдыхайте, товарищ сержант. Вижу, досталось вам сегодня. — Отпускает меня комиссар и продолжает разговор с Гервасом. — Что делать будем? Михаил Аксентьевич.
— Принимайте командование ротой, товарищ комиссар. Вы теперь старший по должности.
— Но я не силён в военном деле, товарищ лейтенант, так что боевой работой лучше займитесь вы, а я личным составом…
Дальнейшего разговора я уже не слышал, плетясь на восточную опушку рощи, где у нас были оборудованы перекрытые щели. Сил практически не осталось, а эйфории от того, что выжил в этом аду, я не испытывал. Нас и так всего трое оставалось — однополчан по 365-му стрелковому, а тут ещё и Кешка пропал. В суматохе боя я его так больше и не видел, на помощь он тоже не пришёл, а шансов выжить в той мясорубке — чуть больше нуля. Даже если ранен, и сам не сможет передвигаться, то до вечера не доживёт. Не добьют фрицы, замёрзнет. Так что ничего не зная о судьбе своего друга, я и терялся в догадках, коря себя.
Когда я доковылял до огневой позиции, Кешка сидел возле костерка спиной ко мне и как обычно травил баланду, но разговаривал как-то подозрительно громко, невпопад отвечая на вопросы собеседников. — Вот же сучёнок… Живой!!! — Пришла мне в голову первая мысль. — Но как… Почему не помог? Что с ним случилось?.. — Галопом пронеслись остальные. А вот сейчас и узнаем. Подхожу ближе. Бойцы, сидящие ко мне лицом, начинают смотреть на меня как на привидение, «креститься и плеваться через левое плечо». Заметив странную реакцию собеседников, Кешка обернулся, увидел меня, поднялся и побежал навстречу.
— К-Коля! Живой⁈ — Радостно закричал он, разводя руки в стороны и со слезами на глазах, обнимая меня. — А я д-думал, н-не свидимся б-больше… — Заикаясь, продолжил он. — Т-Ты как уцелел в т-той мясорубке? Г-говори г-громче. Я п-плохо слышу. Т-ты п-прости меня. А й-а как т-твою к-команду услышал, сразу у-упал. П-повезло, впереди б-угорок ок-казался. Пули м-меня н-незадели, зато мина прямо за к-кочкой рванула. Д-дальше не помню н-ничего. Очнулся, замёрз, п-пополз взад-пятки, в-вокруг т-тишина, только р-ракеты светят. В-взлетит, я з-амираю, погаснет, п-ползу дальше. Так по своим с-следам и д-дополз до первых д-деревьев, а потом п-поднялся на ноги и д-альше пошёл. — Всё так же заикаясь, путаясь и повторяясь через слово, говорил Кешка, пытаясь сфокусировать на мне свой взгляд и свести глаза в кучу. Меня он почти не слышал, поэтому веду его к костру, присаживаемся рядом на лапник, достаю из нагрудного кармана гимнастёрки блокнот, огрызок карандаша и пишу крупными буквами: РОТНЫЙ РАНЕН, Я ЕГО ВЫТАЩИЛ И ОТПРАВИЛ В САНБАТ.
— П-понял, мне н-наверно тоже к ф-фельдшеру надо, г-голова с-сильно кружится и тошнит. Я пока п-прилягу, отдохну н-немного? Ладно, Коль.
— Ложись, отдохни. — Укладываю я друга. — А потом мы тебя и к фельдшеру, и к ветеринару, и к Айболиту доставим. — Бормочу я, но через несколько секунд прихожу в себя и посылаю двоих бойцов разыскать какой-нибудь транспорт. Санитарная летучка скорее всего уже укатила, а на санях и трясёт не так, да и любую пробку можно по бездорожью или по лесу объехать. Тем более до медсанбата не так уж и далеко, да и дорога расчищена и натоптана. Первым примчался Махмуд на Шайтане. Так что грузим болезного, который так и не пришёл в себя, на сани-розвальни, и, «включив мигалку», Рафик отправился в путь. Если не возникнет непредвиденных задержек, то надеюсь, за час доберутся. Сам же ныкаюсь в укрытие и свернувшись калачиком, отрубаюсь.
Разбудили меня только к обеду, Махмуд доложил, что довёз Иннокентия в целости и сохранности и передал мне подарок на память от друга. Кобуру с люгером и парой запасных магазинов. Жалко, видимо больше не свидимся, теперь нас всего двое осталось, ветеранов из 365-го стрелкового полка, я и дядя Фёдор. Ещё где-то снайпер Федотов окаянит, но в каком из подразделений нашего полка он воюет, я не знаю. Была и ещё одна хорошая новость. Во время приёма пищи я узнал, что наш 1291-й стрелковый полк вышел из окружения сегодня утром. Оказалось, что накануне 338-я стрелковая дивизия перегруппировалась, и, используя успех левофланговых дивизий 33-й армии, всеми силами ударила по противнику в деревне Слизнево. Пехотинцы выбили немцев из опорного пункта, и на плечах убегающего противника переправились через Нару, захватив плацдарм на другом берегу реки, а также деревню Покровка.