— А как это между собой связано?
— Да никак. Просто то и то желательно сделать.
— Насчёт чая распорядись. А вот пострелять?
— Пехота вон, вовсю развлекается. А мы чем хуже? — Дорвавшись до дармовщинки, пехотинцы стреляли в сторону немцев из всех видов оружия. Не так чтобы все сразу, но короткие очереди и одиночные выстрелы раздавались со всей линии обороны. Были бы пушки, и с них бы хреначили.
— Ладно, — махнул рукой лейтенант, — давай постреляем. Тем более комбат распорядился не давать врагу ночью покоя. — Глаза у парня разгорелись, мальчишка совсем, что с него взять.
— Разрешите выполнять? — отдаю я воинское приветствие и сваливаю.
— Где этот басурманин, не приходил? — подойдя к пулемёту, спрашиваю у Феди.
— У миномёта, кукурузу охраняет.
— Ясно. Приготовь пока пулемёт, ленты, ствол запасной, пойдём, постреляем.
— Макар, а ты пока костерок запали и воды вскипяти.
— Много?
— А чтобы на всех хватило.
— Рафиков, пулей ко мне.
— Красноармейца Рафиков, по вашему приказанию прибыл.
— Прибывает дополнительный на второй путь. А ты где был? Так долго. — Выделяю интонацией последнее предложение.
— Так эта, я старшина ждал, пустая коробка охранял. — Морда у Махмуда была заспанная и, несмотря на то, что он протёр её снегом, в уголках глаз сохранились козюли.
— Я тебе что приказал?
— Отнести пустая коробка и принести полная.
— Хоть слово про старшину, было?
— Нет. Но я думал, коробка украдут, старшина шибко ругаться будет.
— Ещё раз нарушишь приказ, или уснёшь во время его исполнения, я тебя при-стре-лю. Это уже не залёт, это пизсец. А теперь берёшь лом и меняешь на посту Гусева. Пароль — чурчхела.
— Федя, у тебя всё готово? — проходя мимо, спрашиваю я.
— Да.
— Гусев, ко мне, — зову я бойца. Бери коробки с патронами и пойдём с нами. Показываю я на боеприпасы. Пулемёт на станке несём вдвоём с Фёдором, я впереди он за мной. Идём на левый фланг.
— А вы куда? — спрашивает ротный, когда мы проходим мимо.
— Отойдём чуть подальше, не демаскировать же НП.
— Я с вами. — Видимо лейтенант решил возглавить безобразие.
Пулемёт установили на бруствер траншеи, метрах в тридцати от нашего наблюдательного пункта. Прицел я выставил на полторы тысячи метров, направив пулемёт на опушку леса, за деревней Покровка.
— Куда стрелять будем? — спрашивает ротный.
— Там из леса дорога выходит, как раз в деревню, вот по ней и вдарим. Тем более в ту сторону, фрицы почему-то ракет не пускают, а подсвечивают в основном реку и свой бывший плацдарм. И ракеты у них простые, без парашютов. Зато махра раздухарилась и развешивает люстры над немцами с завидной периодичностью. Так что с наводкой проблем не будет.
— Хорошо. Начинайте.
— Федя, короткими. — Попросив у Огурцова бинокль, командую я. С первой очередью трассера ушли куда-то в сторону деревни, поэтому чуть смещаю прицел влево и увеличиваю дальность. После пристрелки к пулемёту подошёл ротный, потом на огонёк заглянул взводный, ну и далее по списку, я, Федя и братья из Пузиково Гусев и Лебедев. Будут у нас теперь свои Телепузики. Пришлось даже провести ликбез по замене ствола и ленты. Много резвиться я не дал, но две зарядки по 250 патронов расстреляли. В результате из пулемёта постреляло всё отделение, не обошли и телефониста. Самым последним стрелял Рафиков, выпустив одной очередью остаток ленты. — У шайтан, какой быстрый, моя не успел нажать, и сразу вся патрона кончился. — Восхищался он скорострельностью машингевера. На всё удовольствие хватило десяти минут, это со всеми остановками, сменой расчётов и заменой караульных. Конечно, можно было расстрелять всё за минуту, но цели угробить пулемёт не стояло, я хотел только проверить оружие. А хорошая мысля пришла уже в процессе. И я решил ознакомить с трофеем всё отделение.
Правда веселье на этом не закончилось, и если на выходки пехотинцев немцы лениво отбрехивались из пулемётов, то после нашей стрельбы обиделись всерьёз. И ответили уже из всех видов оружия пехотной роты. А нашу высотку обстреляли из батальонных миномётов. Пришлось принуждать их к миру коротким огневым налётом по Покровке, а заодно и по опушке леса к югу от деревни. Да и махра тоже рассердилась не на шутку, и по фрицам начал стрелять по-взрослому уже весь личный состав батальона. Перестрелка длилась минут пятнадцать, и постепенно сошла на нет. Мы в этом празднике жизни участия не принимали, сначала прятались от миномётных разрывов, потом ротный корректировал стрельбу батареи, а взводный засекал огневые точки неприятеля. Зато некоторые выводы уже можно было сделать. Во-первых, немецкая батарея уцелела и сменила позицию. А во-вторых, в ней осталось всего четыре миномёта, да и среди канониров были потери. Имел место и ещё один нюанс. Скорее всего, своей «салютационной» стрельбой из пулемёта, мы пощупали немца за вымя, то есть стеганули по его резервам. И если хотя бы десяток из пятисот выпущенных из пулемёта пуль нашёл свою жертву, это уже хорошо.