Очередной миномётный обстрел мы пережидали прямо в траншее. Можно было укрыться в дзоте, но прозевать атаку не хотелось. Противник легко мог накопиться в полусотне метров от нас, и проскочить в траншею буквально за несколько секунд. Да и переносы огня он использовал умело, по очереди обрабатывая как разные участки траншеи, так и позиции в нашем тылу. Поэтому сидим в окопе, и как только мины перестают рваться поблизости от нас, немедленно наблюдаем за неприятелем. Как я и думал, «редиски» даром времени не теряли, а группами и поодиночке накапливались для атаки. Причём именно там, где я и предполагал, так что всё моё вооружение приведено к бою. Остаётся только снять его с предохранителя, и устроить гансам весёлую жизнь. Про РБУ фрицы также не забывали, поэтому ближе сотни метров к разрывам своих снарядов, особо не приближались. И только самые отмороженные заняли ближайший к нам окоп.
Красная ракета, взлетевшая над деревней, даёт сигнал как немцам, так и нам, поэтому снимаю карабин с предохранителя и выпускаю весь магазин по отморозкам, выскочившим самыми первыми.
— Гранатой огонь! — Командую Фёдору, одновременно вставляя новую обойму. После чего метаю парочку колотушек, и четыре взрыва раздаются друг за дружкой. Потом по очереди выпускаем в сторону разрывов по магазину и, перезарядившись, кидаем ещё по гранате. Шлифуем всё это ещё десятком выстрелов, по возможности прицельных. Самые отмороженные вроде кончились, но им на смену подбегают новые, которых значительно больше. Наконец-то заработал пулемёт, а то патроны в подсумках подходили к концу, и нужно было время, чтобы наполнить их новыми обоймами. Пока Федя контролирует сектор обстрела, пополняю боекомплект до полного и выглядываю из траншеи. Для скоростной стрельбы теперь использовался другой агрегат, поэтому ловлю на мушку подранков и остальных счастливчиков, которым повезло увернуться от газонокосилки. Оказалось, не все пехотинцы пролюбили свои пулемёты, потому что стрельба справа от меня шла не только из винтовок, но и из автоматического оружия. Так что атаку отбили, хотя противник и подошёл на гранатный бросок. Но тут больше не повезло всё-таки фрицам, гранаты у наших были, а попасть в метровую полоску траншеи, гораздо труднее, чем просто докинуть до неприятеля, а там уже осколки сами всё сделают.
Отстреливаясь из стрелкового оружия, гансы отошли, а вот артиллерия по нам не стреляла, во всяком случае пока. Видимо канониры боялись попасть по своим, так как раненые орали по всей полосе наступления, попадая в зону поражения своих же снарядов. Наши так же не старались добивать трёхсотых, экономили боеприпасы. Ещё раз осмотрев свой сектор, иду к комбату, хотелось оценить его состояние, а за одно и на пулемёт глянуть. А то как-то неожиданно быстро он перестал стрелять.
Капитан сидел на дне траншеи, а его раненую руку бинтовал ординарец. Несмотря на бледность лица, командир всё порывался встать, матерился от боли, но видимо ещё не отошёл от боя, и прибывал в эйфории.
— Вот это мы им всыпали! Ведь можем, когда захотим! Артиллерист⁈ А ты откуда здесь взялся?
— Стреляли. — С невозмутимым видом отвечаю я.
— И хорошо ведь постреляли, дали мы прикурить немчуре, надолго запомнят. Скоро ты там? А то надо пройти по позициям. — Торопит комбат своего ординарца. — А пулемётик хорош. Только вот после второй ленты плеваться начал. Что с ним?