— Что сержант, не пригодился мой подарок? — спрашивает он.
— Пригодился, да ещё как, только вам нужней, товарищ майор. У нас во-он какая труба, с ней ещё совладать надо, а нас всего двое.
— Дам я тебе ещё двоих, стрелять вижу вы и сами с усами, а вот с переноской помогут, да и за минами надо кому-то ходить. Вы вот что, ударьте пока по центру, там, где дорога, а то там фрицы сильно напирают, да и танки у них вдоль дороги наступают, один мы подожгли, а вот остальные…
— Ударить то можно, только позицию сменить надо, а то я не вижу отсюда, — куда мне стрелять? Да и насчёт мин, из дюжины принесённых, у нас девять штук осталось.
— Сейчас, будут люди, и с боезапасом решим. Старшина! — зовёт кого-то майор. — Двух человек потолковей, выдели в распоряжение сержанта…
— Доможирова, — подсказываю я.
— Да, Доможирова. И помоги с боеприпасами.
— Будет сделано, — отвечает старшина и подходит ко мне. — Что тебе нужно, сержант? — Насчёт, — «Что?» Это он попал. Так что начинаю перечислять в порядке убывания.
— Мины к миномёту калибра восемьдесят два миллиметра, винтовочные патроны калибра 7,62, гранаты Ф-1, тушёнки банки четыре, буханку хлеба, ну и «наркомовские» на всех.
— Мин сколько? — уточняет старшина.
— Чем больше, тем лучше. Они вот в таких лотках, по три штуки, — показываю я.
— Понял. Патронов сейчас отсыплю, за минами пошлю. А наркомовские? К вечеру поглядим, насколько Вы навоюете. — Выделяет он голосом это «вы», проигнорировав всё остальное, мною озвученное. — Близнецы! — командует старшина. — Ко мне. — Примерно через полминуты, у меня начинает двоиться в глазах. Не понял? Вроде с утра не пил. Перед нами также на корточках сидели «двое из ларца, одинаковых с лица», и вопросительно смотрели на старшину. Румяные, голубоглазые парни крепыши, небольшого роста, славянской наружности, похожие на тех из ларца, как свинья на ежа.
— Вот что Ёжики, поступаете в распоряжение сержанта Доможирова, слухать его как отца родного. Приказ понятен? — Парни кивают. — Тогда выполняйте. — Сержант, патроны забери. Это вам на всех. — Снимает он противогазную сумку с плеча и ставит рядом со мной. — Куда надо, парни проводят, а я пошёл, дел полно.
— Как звать величать-то вас мужики? — спрашиваю бойцов.
— Ёжиков Лександр Григорьевич, — отвечает один.
— Ёжиков Лексей Григорьевич, — говорит другой.
— Николай.
— Фёдор. — Представляемся мы и жмём братьям руки. Ещё бы различать, кто из них кто, и было бы зашибись. Присвоить псевдонимы Ёжик-1 и Ёжик-2, боюсь, не поймут. Не из-за отсутствия интеллекта, а просто менталитет здесь такой, да и про луноходы никто ещё не знает. Но это пока не важно, надо приказ выполнять.
— Вот что бойцы, нам нужно попасть ближе к центру нашей обороны, — знаете, как пройти?
— Это там где дорога? — уточняет Алексей.
— Да. И ещё бы место найти, где деревьев поменьше, и чтобы противник не видел.
— Знаю я одну полянку. Идём? — это Сашка.
— Скоро пойдём. А пока порадуем немчуру. Федя к бою! — Жалко было уходить, не попрощавшись, тем более, когда всё готово к стрельбе. Эх! Нам бы снарядов вагон. Или хотя бы тележку. Показали бы завоевателям мать Кузьмы. Смещаю угол наводки чуть левее, и кидаем две мины. А то там пулемёт заработал, надо напугать. Мины ещё летят, а мы уже разбираем миномёт и укладываем на вьюки. После разрыва мин с удовольствием слышу, что пулемёт заткнулся, а фрицы опять заалярмили. Скорее всего, не попал, но позицию менять заставил, а это время, которое работает на нас. Пока есть возможность, снимаю ремень и надеваю поверх подбушлатника шинель. Хоть снег и не переставал валить, заметно похолодало, но это скорее от ветра, который пробирал до костей. Цепляю на ремень два подсумка, и набиваю их патронами, не абы как, а чередуя обоймы, и того в каждой секции удалось разместить по четыре, две планками, а две пулями вверх. На пузе у меня теперь восемьдесят патронов. Подтягиваю плечевые ремни, и теперь я готов. Остальные бойцы так же затаривались на халяву. Вьюки с миномётом и всё остальное на горбы, и в путь. Ёжики впереди, мы за ними.
Глава 20
До места добрались без происшествий. Где короткими перебежками, где верхом на пузе. Продрались сквозь кустарник на небольшую полянку, установили миномёт, и я пополз на рекогносцировку. Стрелять абы куда не хотелось, да и обстановку прояснить не мешает. Залегаю в передовой цепи и веду наблюдение. Раскорячившись поперёк дороги, весело полыхал танк, видимо сначала ему повредили гусеницу, а потом закидали бутылками с горючей смесью. Судя по тому, что рядом со мной в цепи лежали сапёры, можно было предположить, что танк подорвался на мине. До начала немецкого наступления дорогу через лес никто не минировал. Она была единственной, и по ней осуществлялось снабжение всего нашего полка. А после того, как фрицы ударили, наши зашевелились, и видимо успели накидать мин, так как остальные танки рычали где-то поблизости, но вперёд не совались. Сколько их было, я не видел, мешали деревья и дымовая завеса, идущая от горящего панцера. Несколько жмуриков грелись возле костерка, скорее всего экипаж, и сопровождающее танк пехотное отделение. Остальные гансы держались на расстоянии и близко не подходили, перестреливаясь с нашими.