Глава 30
После артобстрела провели поверку личного состава. Недосчитались двоих, тех, кто стоял на посту возле дороги. Тут даже тел не нашли, воронка и практически всё, даже хоронить нечего. А Махмуд нашёлся, пришёл грустный.
— Ты где потерялся? — только и спросил я у него.
— А, Шайтана спасал. — Махнул рукой Рафик.
— Спас?
— Ага, отвязал.
— Так чего тогда невесёлый?
— Э, Шайтана в лес убежал, ищи его теперь.
— Ничего, жрать захочет, сама придёт. Ты лошадь овсом кормил?
— Кормил.
— Понравилось?
— Кому понравилось?
— Ну, не тебе же. Шайтане твоей. — Расставляю я правильные окончания, так как Шайтан — кобыла.
— Ага, аппетитно хрумкал.
— А где она в зимнем лесу овёс найдёт? Так что вернётся, хотя можно и по следу пройти.
— Макар! — Высвистываю я пермяка. — Помоги нашему водителю, его кобылу отыскать. Ну, и с одного пошарьте в округе, может, из трофеев найдёте чего. Нас мины, патроны интересуют, связное имущество, особенно катушки с проводом.
— Понял — откликается Аристарх. — Пошли, водитель кобылы. — Зовёт он Рафика и, вооружившись, наши «охотники за ништяками» отправились на розыски.
Вернувшееся ротное начальство сразу озадачиваю насчёт кормёжки личного состава, пока Пучков не успел доложить о ночном происшествии.
— Товарищ лейтенант, — обращаюсь я к Огурцову. — А где пропадает наш бравый старшина роты? А то уже вторые сутки пошли, как люди не кормлены.
— Тылы отстали, всё-таки в наступлении, — отмазывается лейтенант.
— Всё наступление кончилось вчера в обед, и после отступления вернулось на своё место. Старшина сюда что, на улитках едет? Восемь километров за ночь, это ж такую скорость только на улитках можно развить, или на черепахах. Хотя черепахи гораздо быстрее бегают.
— Решу я этот вопрос к обеду, а пока идите, занимайтесь личным составом, товарищ сержант. — Переходит на уставщину ротный.
— Есть, заниматься личным составом. — Приняв строевую стойку, отвечаю я и, развернувшись кругом, отхожу на три шага. Карабин у меня на плече, поэтому я не козыряю, в отличие от ротного, которому приходится отдать честь.
«В своём времени, когда я служил срочную, я так прикалывался над курсантами, которых присылали к нам в часть на практику. Только там всё было наоборот. Погоны у них были как у рядовых, хотя по должности они являлись 'замками», поэтому докапывались до дневальных на тумбочке, если те им не козыряли. Но отдать воинское приветствие рядовому, для дневальных считалось западло, тут свои-то сержанты грозили в ответ кулаками, если им «тумбочка» козырял. Попадались, конечно, пи…сы, но таких были единицы. Офицерам естественно звали и дежурного по роте, и смирно кричали, тут с уставом не поспоришь, да и чревато нарядами, или выговором, с занесением в грудную клетку. А тут понаехали временщики рядовые, козыряй им. Курсантов то ли плющило, что они почти офицеры, то ли ещё чего, только любили они проходить мимо тумбочки, по делу и без дела, докапываясь, если им не отдали честь. При этом если офицеры просто отмахивали рукой в ответ, то недоофицеры строго по уставу переходили на строевой шаг, гарцуя мимо тумбочки по стойке смирно, приложив руку к козырьку. Вот и я, поимев, несколько замечаний от рядовых курсантов, пару выговоров от взводного, за неотдание воинского приветствия (настучали гады), и одобрямс от своего сержанта за тоже самое, исправился. Так что в дальнейшем, стоя дневальным на тумбочке, завидев будущего офицера, всегда прикладывал ладонь к козырьку кепки или чесал ухо, пока он не продефилирует мимо.