С наступлением темноты ужинаем (командование расщедрилось, выдало по сухарю каждому) и перемещаемся на новую огневую позицию, перетаскав туда весь оставшийся боекомплект, а это полсотни мин. Мы с Васей надеваем маскировочные костюмы и готовимся к выходу. С собой берём трофейные автоматы, патроны и гранаты. У меня ещё пистолет и штык-нож от СВТ. У Васи только штык. Боеприпасы все идентичны. Вещмешки решили не брать, запас гранат и патронов в противогазных сумках. Это из оружия. Из снаряжения у меня бинокль и телефонный аппарат, у напарника катушка с проводом. Так как ночка предстоит весёлая, распределив дежурства на четверых, разрешаю отбиться пораньше. Себя и Васю от караула освобождаю, но нам вставать в четыре утра, да ещё неизвестно, что там ночью случится и будет ли возможность поспать.
В назначенное время нас разбудили, поэтому быстренько пьём кипяток вприкуску с сахаром, оправляемся и, попрыгав на дорожку, идём «на дело». Луны нет, но фрицы пускают ракеты, поэтому, периодически залегая в снег, удаётся ориентироваться на местности, так что первых четыреста метров мы прошли за полчаса. Оставшуюся сотню, пробираемся очень медленно, иногда ползком. В том месте где кончилась катушка, останавливаемся. Я, оставив Васю налаживать связь, осматриваюсь, и быстренько пробежав по округе, выбираю НП. На этом месте нам торчать часа три, так что устраиваемся со всеми удобствами. В неглубокой ямке или канавке разгребаем снег и укладываем на её дно одну плащ-палатку. Вася ложится и накрывается другой, ну и я закидываю наше импровизированное «иглу» снегом, а потом через оставленную для наблюдения амбразуру забираюсь внутрь. Подул ветер, так что небольшая позёмка с рассветом заметёт все наши следы.
За час до рассвета фрицы зашевелились, не в том смысле, что стали делать утреннюю гимнастику на виду у противника, а забрякали вёдрами, другим железом, стал слышен их смех и гортанные выкрики команд. А чего им бояться? Они у себя в тылу. Это мы сидим как мыши под веником, боясь лишний раз пошевелиться. Небольшой ветер дул как раз в нашу сторону, поэтому запах костра и готовящейся на нём похлёбки доносился отчётливо. А потом создавалось такое впечатление, что я слышу, как немцы стучат ложками по своим котелкам, соскребая содержимое с их стенок и дна. Лежащий рядом со мной Вася непроизвольно сглатывал слюну, я наверное тоже. Чтобы отвлечься, расчехляю бинокль и оглядываю окрестности. Хоть в лесу и темно, но уже ощущается приближение рассвета, а вооружённый взгляд, он лучше, чем безоружный, сектор обзора сужается, зато внимание концентрируется, а дьявол он в мелочах.
Вот этого дьявола я и узрел, да не одного, а целых двух, и не дьяволов, а привидений. Два Каспера сторожко пробирались по лесу, метрах в пятидесяти от нас, направляясь на северо-запад. Если бы они не двигались, я бы их и не заметил. Дружелюбные привидения в своих маскхалатах сливались со снегом, а вот на фоне тёмных стволов деревьев они выделялись, проходя мимо. Так вот ты какой — северный олень, точнее кукушок и его помощник. Провожаю взглядом «сладкую парочку», пока она не скрылась из виду. Не понял? Они что, сквозь землю провалились? Вот только что мелькали среди деревьев, а тут бац, и уже никто никуда не идёт. Не отводя взгляда от места «пропажи» кукушков, запоминаю ориентиры: берёза с искривлённым, раздвоенным стволом, пара сосен и куст. Затронув Васю, шёпотом объясняю ему ситуацию.
— Смотри, Васёк, — указываю я ему направление, — в ста шагах от нас, возле кривой берёзы должна прятаться пара фрицев, — может, заметишь что необычное? — На востоке небо уже начинало сереть, так что рассвет был не за горами, а за деревьями. Васёк и заметил, и не возле берёзы, а на ней. Попросив у меня бинокль, он вернул его через пять минут со словами.
— Командир, смотри на развилку дерева, там кто-то есть. — И точно, там где берёза раздваивалась, сидело какое-то туловище и обнимало толстую ветку ствола. А где же второй? Ни на дереве, ни под ним, больше никого не было.
— Ещё что-нибудь заметил?
— Куст шевельнулся.
— Точно? Не ветер?
— Слабоват ветерок, да и листьев на ветках нет.
— Хреново. Если засечём батарею и начнём корректировать огонь, кукушок нас заметит. А если и не заметит, то под снайперским прицелом мы вряд ли отсюда отойдём живыми и здоровыми. — Рассуждаю я вслух. — Весь день тоже здесь не просидишь, гансы очухаются и начнут искать корректировщиков, то есть нас, и шансов отойти будет ещё меньше.
— А может, пока я прикрываю, ты отойдёшь, командир? А потом меня прикроешь.