Я нетерпеливо махнул рукой и подытожил:
-Главк! Нергал-иддин! И ты, славный Амфимед! Ваши воины не будут сидеть без дела. Они встретят врага.
Все трое порывисто поднялись с мест, сияя от радости, и склонились передо мной.
-Сердца наши довольны, что мы можем служить тебе, богоравный анакт, - с гордостью отчеканил Главк.
-На месте анакта Ниса, я бы попытался напасть на нас, когда завяжется битва. Хрисей, и ты, Нефалион - вы со своими воинами станете против акрополя Нисы и встретите войска ее басилевса, коли он пожелает начать бой.
-Да будет по слову твоему! - в один голос отозвались мои сыновья.
-Сам я пойду во главе войска против Кефала, - завершил я.
Собравшиеся в шатре на миг обескуражено затихли, а потом возражающе зашумели. Даже Главк резко подался вперед, воскликнул:
-Разве пристало великому анакту рваться в бой в первых рядах, отец?
-Тем более после того, как ты, о, богоравный, пролежал столько на ложе немощи? - тихо, но твердо подал голос Ритий, второй сын Радаманта.
-Эвмениды владеют мной, - решительно сказал я. - Мое сердце жаждет боя и крови. Оно разорвется, если я не дам ярости выхода.
Поддержал меня, к моему изумлению, рассудительный Гортин:
-Хорошо... Но думал ли ты, анакт, что случится, если смерть оборвет твою жизнь?
-Ничего! Мои лавагеты, мудрый Гортин, сын Радаманта, и отважный Главк, сын Миноса, закончат эту войну, - отрезал я. - Катрей станет царем на Крите.
-Я давно знаю тебя, о, божественный анакт Минос, - кивнул племянник, - и давно понял, что бесполезно перечить тебе. Будь по-твоему, и да хранит тебя Арес, что любит отважных воинов...
...Никто, даже Кефал Красавчик, не упрекнет меня в том, что этот бой был нечестен.
Мы успели прийти на поле битвы раньше, чем кефалонцы. Я выбрал хорошее место и расставил колесницы и копейщиков, сообразно порядку и их храбрости. Уважая обычаи предков, врагу тоже дали время построить воинов, и когда они, подобные сияющей стене, выстроились, я не стал торопиться. Кефалу хотелось поединка со мной.
Он выехал вперед на медноокованной колеснице. Возвышаясь за спиной возницы, светлый, в начищенном панцире, легком шлеме из кожи и кабаньих клыков, не по годам моложавый, он казался юным Фаэтоном. Золотистые, сверкающие на солнце кудри и короткую ухоженную бороду развевал легкий ветерок. Кефал сжимал в руке дротик - тот самый, что я когда-то подарил его супруге, - не знающий промаха. Так что он мог не тревожиться, что солнце бьет ему прямо в глаза. Я тоже был спокоен. Что же, Красавчик, дротик Артемиды не поможет тебе, сегодня ты встретишься со своей женой...
-Ты здесь, критский скорпион?! Выйди на поединок со мной, подлейший из смертных! - восклицал Кефал, выезжая вперед. - Или у тебя сердце оленя? Или ты робок, словно девица?
Мой возница обернулся, ожидая приказа. Нергал-иддин рядом весь напрягся, готовый ринуться в бой.
-Я буду сражаться с ним один на один! - спокойно ответил я, поудобнее перехватил щит и тихо бросил вознице:
-Сейчас мы выедем ему навстречу, отважный Икиши. Дротик этот страшен, но все же не должен пробить щита и доспеха. Когда он застрянет в них, выдерни его и сбереги. Пусть дар Артемиды вернется ко мне.
Икиши невозмутимо кивнул.
-Полно браниться, Кефал! - крикнул я. - Я буду биться с тобой!
Сын Гермеса взметнул руку, в которой держал дротик, и потряс им.
-Где ты, недоросток?! - крикнул он, делая вид, что ищет что-то под ногами. - Я не могу разглядеть тебя!
Кефалонцы захохотали. Мои варвары зарычали от ярости и принялись колотить копьями о щиты. Лестригоны, не понимая нашей перебранки, порывались кинуться в бой, подобные своре гончих псов, которых едва сдерживают охотники. Но в поединок двух вождей нельзя вмешиваться, и дикари, рыча и потрясая оружием, оставались на месте.
-Полно тратить слова! - отозвался я. - Ты хочешь поединка? Вот я!
Икиши тронул поводья, и мы, грохоча колесами, выехали навстречу Кефалу. Солнце било моему сопернику в глаза, но дар Артемиды лишал меня всяких преимуществ. Тем временем Кефал, издав яростно-радостный вопль, метнул в меня дротик.
-Получай за смерть моей жены!!!
Смертоносное оружие Артемиды со свистом пронеслось в воздухе, миновав Икиши, с силой врезалось в мой щит, пробив все девять толстых дубленых кож, и застряло в них. Его наконечник оказался не далее, чем на ладонь от груди. Возница тотчас выдернул дротик из щита, сжал в могучей ладони и, взревев победно, поднял над головой, дразня Кефала. Я метнул свой дротик. Кефал ловко уклонился от удара и, схватив новое копье, велел вознице гнать на меня упряжку. Я последовал его примеру, и вскоре мы сшиблись. В пылу боя Кефал слишком открылся, и мне удалось ранить его в плечо, чуть выше медного браслета, охватывавшего могучий бицепс. Однако этот одержимый Аресом безумец не ушел с поля боя, и я метнул еще один дротик, метя не в него, а в возницу. Удар оказался удачным. Кефал все же успел перехватить вожжи, а умирающий возница грузно шлепнулся в пыль. Кони шарахнулись, и у кефалонца не осталось выбора, как только спасаться бегством. Его воины, не в силах терпеть позора своего басилевса, устремились на нас. Тотчас же в бой ринулись, рыча, как потерявшие детенышей медведицы, лестригоны, за ними - мои разноплеменные варвары.