Он белозубо рассмеялся, по-собачьи умоляюще заглянул мне в глаза:
-Право, отец, как я сразу не догадался присовокупить его к подаркам для тебя?
Его неуклюжая забота тронула мое сердце. Я расхохотался, обнял Главка, взъерошил его волосы, как в детстве:
-Хорошо, я принимаю твой дар.
Главк радостно хлопнул в ладоши.
-Он понравится тебе, отец. Я уверен.
Мермер и Ганимед. (Ниса. Девятый год восемнадцатого девятилетия правления Миноса, сына Зевса. Созвездие Рака)
Едва дар моего сына переступил порог, я понял, почему Главк счел, что он мне понравится: высокий, тоненький, как тростник, по-северному светловолосый и сероглазый. И по годам далеко не дитя, явно миновал пятнадцатую весну. Что же, Главк неплохо знает своего отца - лучше, чем я мог бы ожидать от него. Ему-то на ложе любви нужна была бесстыдная, страстная женщина, способная в краткий срок насытить своими ласками усталого воина и на следующее утро без слез и тоски проводить его в новый поход. Его тоску новая женщина на ложе прогнала бы без особого труда.
Я знаком повелел пленнику приблизиться. Двигался он угловато, неуклюже, как слепой, почти не сгибая в коленях одеревеневшие ноги. Он, конечно, стыдился выказать страх передо мной и изо всех сил сохранял приличную мужчине гордость. Но мне достаточно было раз поймать его затравленный, испуганный взгляд.
Я устало улыбнулся ему:
-Тебе нечего бояться.
Все руки и плечи у него были в синяках и ссадинах. Наверняка, и спина исполосована - не хуже змеиной кожи.
-Как зовут тебя?
-Мермер, великий анакт, - он хотел изобразить спокойствие, но страх исказил голос, его неверный тон резал ухо. И это не только страх. Я был ему отвратителен. Но Мермеру не хватало мужества противиться сильнейшему. Интересно, много ли понадобилось усилий, чтобы сломать его?
-Меня не надо бояться, - повторил я. - Повернись.
Он покорно стал ко мне спиной. Я был разочарован. Похоже, боги не наделили этот дар Главка твердостью и мужеством. Нескольких ударов плетью хватило, чтобы он уже не пытался кусаться.
-За что побили? Хотел бежать? Бросался в драку?
-Нет, анакт, я кричал и бранился, - заливаясь краской стыда, произнес Мермер, поворачиваясь ко мне лицом.
Я протянул к нему руку. Юноша невольно отпрянул, будто от чего-то нечистого, сжался. Да, для ложа этот юноша не годен. Может, Главк и способен распластать девчонку, полную страха и отвращения, но я - нет. Я уже хотел позвать слуг, чтобы они увели Мермера, накормили его и выделили ему постель в своей палатке или на корабле, и вдруг почувствовал, что жить мальчишке осталось недолго. Едва ли он увидит завтрашнее утро.
Мне это дано. Я всегда узнавал, кто из воинов, отправляясь в битву, не вернется обратно. Когда больной и немощный Астерий задыхался, борясь с новым приступом болезни, я твердо знал, что он перенесет его. А в тот вечер, когда отчим почувствовал себя лучше, я попрощался с ним навсегда. Мальчишка был так же близок к смерти, как обреченный воин во время битвы, или старик, заснувший в последний раз.
Беззащитность Мермера тронула меня.
-Сядь, - я кивнул на скамеечку.
Мермер покорно опустился рядом, уставился в землю. Я внимательно посмотрел на него, осторожно взяв рукой за подбородок, заставил поднять голову.
-Думаешь о своем позоре? - тихо спросил я.
Он испуганно глянул на меня, лицо его дернулось, в глазах появились слезы. Он мучительно покраснел. Значит, я угадал. Неважно, что мальчишка промолчал.
-Думаешь, - подтвердил я. - Ты не смог постоять за себя, не смог умереть на поле боя, как подобает достойному мужу.
Мермер закусил губу, всхлипнул. Я верно нащупал, где болит, и без жалости коснулся раны.
-Полагаешь, умереть лучше, чем разделить ложе с отвратительным критским старцем?
Изумление его было настолько велико, что слезы вмиг высохли. Он смотрел на меня, раскрыв рот и судорожно глотая воздух. А все-таки, Главк прав. Я мог бы полюбить Мермера.
В другое время я бы оставил его при себе: выслушал бы рассказы о том, как он жил до плена, как попал в плен. Нашел бы слова утешения. Добился бы его доверия и, постепенно, любви. Сейчас у меня нет сил. Но я могу прогнать от него Танатоса. И я продолжил:
-Так вот, утешься. Ты не нужен мне. Я бы тотчас отпустил тебя на все четыре стороны, если бы не война. Здесь ты будешь в безопасности, Мермер. Хотя, если ты желаешь, можешь уходить. Ты свободен.