Поворачиваюсь к нубийцу:
-Найди Амфимеда, пусть он тихо поднимает своих кимвольцев.
Главк шумно выдыхает, зло сплевывает.
-Что же. Не смею спорить с отцом, - ядовито бросает он.
-И поднимай лестригонов и тирренов, - невозмутимо отзываюсь я.
Главк рывком откидывает полог, зовет раба и, уйдя вглубь шатра, облачается. Сердито позванивает медь доспеха.
В палатку вваливается, стряхивая с волос дождевые капли, мрачный и лохматый спросонья Амфимед, наскоро облачившийся в полотняный доспех.
-Выбери десяток надежных людей, таких воинов, которые пройдут сквозь Аид и вернутся живыми, отважный мой Амфимед, - приказываю я. - Они пойдут с этой девушкой. Она укажет потайной ход в Нису. А остальные, с Главком - к воротам.
-Не сильно церемонься с этой сучкой. Пусть убьют ее, если только заподозрят обман! - злобно бросает Главк, не оборачиваясь.
-Будь уважителен с царевной Скиллой! - осаживаю я сына, властно глядя на Амфимеда. Тот удивленно вскидывает кустистые брови, но ничего не говорит. Лишь коротко кивает и выходит, увлекая за собой девушку.
Я облегченно перевожу дыхание. Охота завершена. Но меня все еще бьет дрожь, и желудок болит.
Главк, уже облачившийся в доспехи, бросает мне:
-Ты что, правда женишься на этой шлюхе?
-А я ей обещал жениться? - я слегка повожу плечами, по спине бегут неприятные мурашки. Подхожу к сыну, беру его за запястье. - Да будет с тобой и твоими воинами Арес Эниалий.
-Хвала Гере! - восклицает Главк, смеясь. - Я уж было решил, что вижу собственную мачеху. Ты, отец, оказывается, умеешь дурачить женщин не хуже опытного повесы! А Девкалиона, помнится, за подобные шутки ты сильно бранил!
Я смущенно и довольно улыбаюсь.
-А мне бы и в голову не пришло добиваться от этой курочки предательства таким тонким способом, - продолжает Главк. - Я бы ее пытал, хоть и жалко портить такую нежную кожу! Ты кому ее отдашь?
-Никому, - я чувствую, что смертельно устал. - Я клялся наградить ее. Я отпущу ее на свободу.
-Что же, это милосердно, - насмешливо кивает Главк.
-Милосердно было бы пытать ее... - ворчу я. - Вернись живым, Главк.
Главк надевает косматый шлем и встряхивает головой. Черная конская грива мотнулась по плечам. Он возбужденно хохочет, выходя из шатра:
-Я принесу тебе голову Ниса, отец! Нет, я приведу его живым, чтобы ты посмотрел в глаза убийце Андрогея!
Им уже овладевает боевое безумие...
Моя вожделенная Ниса достанется не мне. Благородные Главк, Амфимед, Итти-Нергал, иные мои гепеты войдут в нее и утолят многодневное желание. Я должен буду только ждать, когда они принесут мне корону Ниса.
Снова подкатывает к горлу кислый комок, я бросаюсь к серебряному тазу у стенки палатки, и меня рвет кислятиной.
К тому времени, как я вышел из палатки, сборы уже подходили к концу. Амфимед и Главк давно ушли. Прочие воины собирались, но во тьме и шуме дождя нисийцы вряд ли заметят сборы. И я благословил непогоду, которую еще совсем недавно проклинал.
Ниса спала. Лишь мои глаза различали мирно ходящих воинов на стенах и башнях. Время от времени они перекликались друг с другом. Жители города успели привыкнуть к близости врага за эти шесть лун.
Время тянулось медленно-медленно. Прошла вечность, прежде чем до меня донесся слабый, ликующий голос рожка. Тишину разорвало в клочья. Тотчас по всему лагерю затрубили ответно рога, раздались короткие, отрывистые приказания, заполыхали факелы. Те, кто уже был готов, с ревом устремились к Нисе.
Потом в Нисе начался пожар - небольшой: в такой дождь огонь вряд ли мог распространиться на весь город. Тем не менее, я видел, что горящее здание велико, и подожгли его изнутри. Сполохи пожара плясали пирриху, и их отблеск освещал низкое, огрузневшее влагой небо. Оставшиеся в стане восторженно вопили, глядя на это величественное и ужасное зрелище:
-Ниса пала, анакт! Ниса пала!!!
Сердце мое колотилось от радости, как безумное. Я воздел руки, во весь голос вознося хвалы грозному Эниалию и его сыновьям.
Может быть, Зевс и не желал моей победы в этой войне, но далеко не все боги были на его стороне!
Далеко не все боги...
Я замер, обожженный этой мыслью.
Разумеется! Разве не благоволили мне могучая Деметра и златокудрый Гелиос? Лето выдалось жаркое, засушливое, и урожай, который не смогли уничтожить лестригоны Главка и кимвольцы Амфимеда, сгорел на корню. Разве не забыл на время обиды грозный Посейдон? Истм, Аттику и Беотию в этом году не раз трясло. Мне исправно доносили, что басилевсы многих городов съезжались в Дельфы, испрашивать у сребролукого Аполлона пророчества, как прекратить бедствия. Эак, мой сводный брат, покидал Афины и совершал гекатомбы в Дельфах. Разве не пресветлая Афродита и ее беспощадный сын подарили мне Нису? Я уж не говорю об Аресе Эниалии, который редко отворачивал от критян свое грозное лицо.