Главк щелкнул пальцами, и один из его тирренов, вынырнув из толпы, подвел ко мне Скиллу. Я не знаю, как и когда покинула она захваченный город. Но у нее было время умыться и расчесать густые, светлые волосы, которые некому было украсить плетением, и она, зная об их красоте, распустила локоны по плечам, одев поверх диадему, отряхнула еще не до конца просохшие пестрые юбки и шествовала меж воинов, как истинная царица.
Все тело мое свела судорога: может быть, она и была преступницей, но кто толкнул ее на это злодеяние? Однако, все уже решено. Я ступил вперед. Взял царевну за руку. Она плавно шагнула мне навстречу и встала рядом.
-Теперь ты веришь моей любви, анакт Минос? Сделаешь ли ты меня своей женой, как обещал?
-Я обещал тебе, что ты получишь то, что заслужила, Скилла, - уточнил я. - Ведь так?
Она с готовностью кивнула, не подозревая, какой удар я ей приготовил. Я рывком развернул ее к городу:
-Очнись, царевна Скилла, посмотри, что ты сделала! Ты за это хочешь награды? Это называется предательством и отцеубийством, дитя...
Она побледнела и пошатнулась, но, встретив мой ледяной взгляд, совладала с собой, не заплакала и не упала без чувств. Уставилась на меня мертвыми, с расширившимся от страха во всю радужку глаз, зрачками.
-Ты клялся, - едва слышно пролепетала она.
-Дать тебе ту награду, которой ты достойна, и быть снисходительным, потому что ты дала мне победу, - сухо произнес я. - И я сдержу клятву. Я сохраню тебе жизнь и свободу. Потому что ты была полезна мне. Хотя за предательство смерть была бы лучшей наградой. Но мне не нужна такая жена, как ты. Отвезите царевну Скиллу вместе с сестрой ее, Ифиноей, в город, где она сможет найти приют. Я сказал.
Скилла слабо вскрикнула и рухнула, лишившись сознания.
На следующий день, разделив добычу и восславив благоволивших к нам могучую Деметру, сияющего Гелиоса, пеннокудрого Посейдона, неистового Ареса и, разумеется, Зевса Громовержца, мы покинули берег. Когда наши корабли отплывали в море, я снова увидел Скиллу с распущенными по плечам волосами, с истерзанными ногтями щеками и опухшими от слез глазами. Должно быть, она бежала от охраны, увозившей ее в Аргос. Видно, надеялась еще смягчить мое сердце. Но появилась она на берегу слишком поздно. Мой "Скорпион" отошел не меньше, чем на полет стрелы. Поняв, что ничего не поправить, царевна пришла в ярость и неистовство.
-Будь ты проклят! - вопила Скилла, мечась по берегу и в исступлении грозя мне кулаком. - Будь ты проклят!!! Ты, критский скорпион! С каменным сердцем, бездушный, словно покойник! Ламии мягкосердечнее тебя! Бычачье порождение, зачатое ханаанской шлюхой!!! Запомни! Мой позор и мое предательство - вот цена твоей победы!!! Забери меня!!! Умоляю, забери меня с собой, не оставляй здесь!!!
Вдруг Скилла сбросила плащ и решительно вошла в холодную воду.
-Утопится! - охнул кормчий, не отрываясь глядевший на девушку. Но она в безумном порыве попыталась догнать мой "Скорпион". На других судах люди кричали, звали ее к себе, бросали веревки. Но царевна упрямо плыла за "Скорпионом".
Я пожалел, что, услышав крики воинов, вышел на корму. Надо было остаться в палатке. Сейчас в груди что-то противно ныло и снова тошнило.
Некоторое время я тупо смотрел, как она плывет, но заставил себя отвести взгляд и, резко развернувшись, ушел в палатку. По возбужденным крикам снаружи было понятно, что силы еще долго не оставляли нисийскую царевну. Но потом она все же утонула.
И я поспешил призвать к себе лавагетов.
Берег возле Нисы еще не скрылся в туманной дымке, когда Главк и Гортин явились в мою палатку...
Саламин. (Девятый год восемнадцатого девятилетия правления анакта Крита Миноса, сына Зевса. Созвездие Скорпиона)
-Я позвал вас, дети мои, - начал я, едва они расселись по своим местам, - чтобы сказать: коли до следующей полной луны мы не одержим победу над Афинами, то не стоит тратить силы, чтобы сидеть у неприступных стен города бранелюбивой дочери Зевса.
Лавагеты непонимающе переглянулись. Потом Главк все же произнес недоверчиво:
-Ты так уверенно говоришь о своей победе, мой мудрый отец! Я бы подумал, что ты заготовил какую-нибудь хитрость, или в Афинах у тебя есть надежный человек, способный помочь нам проникнуть в город. Но еще три дня назад ты мрачнел на глазах, когда я заговаривал с тобой об этой крепости!
-Ты прав, сын мой, ибо три дня назад я не знал, что делать. Но вчера боги вложили в мое сердце надежду, что помогут мне восстановить справедливость. Я полагаюсь на милость олимпийцев.