-У меня сердце сжимается от ужаса, когда я думаю, что ждет Ариадну, едва я умру. Будто мало ей горечи от предательства любимого и насмешек толпы. Осса и без того трубит, что моя дочь не нашла себе мужа не потому, что ее сердце не отозвалось на любовный призыв многих достойных мужей, а потому, что нет таких глупцов, которые взяли бы в дом потомство кносского паука, скорпиона в женском обличии!
Дионис встал, подошел ко мне, положил руки на мои плечи.
-Прости! - прошептал я. - Я становлюсь стариком, Лиэй... Ворчливым стариком, который утомляет слух гостя своими сетованиями.
-Мне не привыкать, - рассмеялся мой возлюбленный. - Минос, пойми же, это ты полагал, что мы в разлуке. Но неужели ты думал, что я могу просто так оставить тебя? И разве такое возможно - подумать, будто я могу не любить тебя, что бы с тобой ни случилось?
Руки его нежно заскользили по моим плечам, и я почувствовал на своей щеке его дыхание:
-И ты зря полагаешь, что я могу посмеяться над тобой. Да, ты походил на старика - в тот миг, когда поднялся и поспешил навстречу Ариадне. Вот тогда ты был старик, дряхлый старик, клянусь чревом матери моей, Персефоны! Сгорбленный, и ноги волочил по полу, и руки у тебя тряслись.
Он наклонился ко мне, и его щека почти коснулась моей:
-И в сердце моем родилась такая нежность, которой я не знал ранее. Ты - словно вино, Минос, с годами становишься все лучше.
Я зябко повел плечами и отвел его руки:
-Наша любовь была давно и она подобна прошлогоднему солнцу. Когда-то оно грело, но воспоминания о нем не помогут в пору зимних дождей. Я благодарен тебе за то, что ты был, и готов до конца своей жизни приносить тебе щедрые жертвы за спасение от смерти моей дочери. Но пути наши идут розно. У тебя свои дела, и тебе нет дела до моих забот.
Лиэй не обиделся, лишь задумчиво покачал головой:
-Как знать... Я не стал бы так поспешно отвергать мое участие, Минос.
Он поднялся с кресла, подошел ко мне и снова осторожно обнял за плечи.
-Дивуносойо! - с отчаянием выкрикнул я. - Ты вправду со мной, или я снова разговариваю с ойнойей? Может быть, Ате играет моими волосами?
-Ты хочешь других доказательств? - прошептал он, отыскивая губами мои губы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Меня разбудил птичий гомон и солнечный свет: я проспал дольше обычного. Лиэй лежал рядом, лениво, как большая кошка, поигрывая моими волосами. Моя голова покоилась на его руке, и я чувствовал, как пульсирует кровь в его венах.
Я опустил ресницы, пытаясь снова связать в единое целое рассыпающиеся знаки недавнего блаженства: тепло и запах его тела, прикосновения рук и губ, прерывистое дыхание, солоноватый вкус на губах...
-Ты уже не спишь? - лениво промурлыкал Лиэй.
Вместо ответа я лишь подвинулся к нему ближе, прижался к его теплому боку. Мне не хотелось вставать. Снова надевать на себя личину невозмутимого, сильного, многомудрого царя, идти в совет, обдумывать грядущую войну, показывать, что дух мой силен и несгибаем, словно добрый бронзовый клинок...
Рядом с Лиэем я могу быть слабым и не бояться вызвать презрение, получить удар в спину. С кем еще я могу позволить себе такую роскошь? Есть ли то место, где можно быть только собой? Для меня - вот оно, на груди моего возлюбленного.
-Ты так радостно улыбаешься, Минос. О чем ты сейчас думаешь?
Я смутился.
-Ни о чем...
О, златоволосая Афродита Урания, прекраснейшая из богинь, ты благосклонна ко мне, раз позволила на исходе жизни снова обрести счастье!
-Мне кажется, я знаю, как помочь Ариадне, - произнес Лиэй, садясь и откидывая назад светлые волосы. - Конечно, это не исцелит язвы в душе твоей дочери, но, во всяком случае, покажет всем и каждому, что ни твоей, ни ее чести не нанесено урона.
-Не нанесено урона чести женщины, которая самовольно бежала с мужчиной, а он бросил ее? - скривил я губы в невеселой усмешке.
-Бросил не по своей воле! - азартно блеснув глазами, воскликнул Дионис.
Я не понял его замысла:
-Хотел бы я знать, по чьей же?
-По моей, - спокойно произнес Дивуносойо. - Это я, Дионис, сын Зевса, олимпийский бог, приказал ему оставить царевну на Наксосе - потому, что полюбил ее!
-Кто в это поверит? - хмыкнул я.
-Всякий - после того, как Ариадна станет моей женой, - отозвался Лиэй. - Отдай мне свою дочь.
Мне не пришло в голову столь простое решение. Был ли у Ариадны лучший выход? Стать женой бога, и какого бога!!! Мне ли не знать, сколь хорошо рядом с ним! Тем более, я скоро умру... Умру, оставив Ариадну в заботливых руках Диониса. Вот только одна мысль, словно крохотный уголечек, обожгла мне сердце: мне приходилось делить моего Дивуносойо с другими, но никто из них не был столь дорог моему сердцу, как Ариадна. И именно с ней мне не хотелось делить моего Дивуносойо! Ревность захлестнула меня, но, отогнав ее, я радостно воскликнул: