Кассит недоверчиво глядел на меня.
-Как звать тебя? - спросил я на его наречии. Наверно, я сильно перевирал слова, потому что пленник нахмурился, догадываясь о смысле вопроса, и только потом отозвался.
-Итти-Нергал-балату, - голос его был подобен приглушенному рычанию льва.
Нергал. Так жители далекого Баб-Или называют Ареса. Я не удержался, пощупал его каменные мускулы. Раб настороженно косился на меня, как только что пойманный дикий конь. Я попытался, как мог, его успокоить, улыбнувшись и ласково похлопав по руке.
-Нергал-иддин (Сын Нергала), ты - воин, тебя здесь не обидят...
Он удивленно поглядел на меня с высоты своего роста. Я достал меч и решительно перерезал веревки, спутывавшие руки раба. Тот с облегчением тряхнул затекшими кистями и начал сжимать и разжимать кулаки, разгоняя застоявшуюся кровь. Лапищи у него были такими огромными, что он запросто мог сомкнуть пальцы вокруг моей талии. Я опять потрепал его по руке, ободряя, и, позвав воинов, велел отвести к колесницам, а во дворце - вымыть, накормить и дать отоспаться. Кликнуть лекаря, чтобы осмотрел его раны. Кассит, было, напрягся, вслушиваясь в чужую речь. Ноздри его крупного носа расширились и заходили по-звериному. Но воины обращались с моим рабом без грубости, и он пошел за ними. Я проводил его взглядом.
-Убежит, - заметил Сарпедон и добавил не без шутливого ехидства: - И зачем он тебе, брат?
-Что? - рассеянно переспросил я и вдруг понял, что действительно не знаю, зачем купил этого пленника. Рассмеялся: - Решил обзавестись зверинцем и для начала приобрел медведя.
-Ага! Я же видел, как ты на него смотрел! Только посмей теперь посмеяться надо мной, когда я куплю хорошенького мальчика или девушку! - расхохотался Сарпедон. - Но вкус у тебя, брат, отвратительный. Фу, какая гадость! Мохнатый, огромный, вонючий, как циклоп! Воистину, ничто не способно сделать из тебя человека утонченного. Сколь ни скрывай свою суть за учтивыми манерами, сдержанностью и умеренностью, в душе ты останешься существом необузданным и диким. Ты поздно родился, Минос, твое поколение - первые порождения медного века - ушло в небытие.
Я опустил глаза, пряча злобный взгляд: не хотелось, чтобы Сарпедон узнал, насколько точны были его догадки, и как болезненно ему удалось задеть меня. Знаю, он не хотел, и я поспешил скрыть обиду за смехом.
-Ты пользуешься моей добротой, - прорычал я, сделав шутовски-грозное лицо. - Иному я не спустил бы таких слов!
Сарпедон слегка ткнул меня кулаком в бок, и мы, беззаботно смеясь, направились дальше...
Я перевел взгляд на Инпу:
-Ты удивлен, божественный?
-Ничуть. От тебя можно этого ожидать. Полагаю, что немного найдется смертных, похожих на Миноса, который, влюбившись, не смотрит на то, что он - анакт, а любимый - раб!
-Не всякий гепет сравнится с Нергал-иддином в благородстве! - воскликнул я.
-Разумеется! Ещё немного, и ты назовешь своего раба богоравным, - насмешливо отозвался Инпу и продолжил тоном велемудрого школьного учителя: - Я рад, что ты не лжешь себе. Смотри, ложь затемняет пути. Лгать пристало врагу. Ты, царь, можешь солгать вельможе, возлюбленному, матери, другу. Но никогда не лги себе, сын бога. Ибо, привыкнув к этому, ты потеряешь пути, по которым шествуешь, и попадешь в бездну, кишащую крокодилами и змеями. Если бы ты назвал мне имя Милета, я заставил бы тебя смотреть в сердце свое пристально-пристально и искать другого ответа. Но ты - хороший ученик. Моё Ка довольно тобой!
-Милет?.. - я растерянно потеребил прядь волос. - Иногда мне кажется, что стыдно человеку благородному испытывать столь сильную страсть, пленившись только совершенным телом. Нет, я не хочу сказать, что душа Милета порочна. Просто... он чужой мне. Этот юноша играет на струнах сердца моего, как умелый музыкант на арфе. Я чувствую себя с ним, как рыба, запутавшаяся в сети.
-Вот как? - настороженно дернул ухом Инпу. - И как ему удалось поймать тебя, повелитель кефтиу?
-Должно быть, - с печальной улыбкой произнес я, - стрела Эрота поразила меня. Едва увидев его на пиру у Сарпедона, я понял, что хочу всецело обладать им. Ни с кем не делясь.