Милет. (Кносс. За семь лет до воцарения Миноса, сына Зевса. Созвездие Скорпиона)
-Брат мой! - Сарпедон нагонял меня по переходу. Я остановился, поджидая его. Он подскочил и поспешно обнял меня за плечи: - Говорят, ты снова отправляешься на войну, Минос? Куда на сей раз?
-На Мелос, Сарпедон, на Мелос, - отозвался я радостно. Тогда я уходил на войну с легким сердцем. Жизнь воина нравилась мне, несмотря на все тяготы, лишения и опасности. А может, именно благодаря им. Ничто не придает жизни такой пьянящей прелести, как постоянная близость смерти. Сарпедон раздраженно фыркнул, сдвинул тонкие брови:
-О, боги Олимпийские! Когда же это кончится?
-Когда Киклады покорятся власти критских анактов, - я задорно вскинул голову.
-А потом Астерий захочет подчинить Лакедемон, Аттику, Аркадию, Фессалию и прочие земли до пределов Ойкумены? - брат недовольно поморщился. - Опомнись, Минос! Астерий науськивает тебя, как охотничьего пса. Причем, ему от этого двойная польза. Ты расширяешь владения его державы и увеличиваешь мощь и славу Крита...
Он запнулся на мгновение. Я нахмурился. С тех пор, как я возмужал, при дворе нередко говорили, что царь боится меня не на шутку.
-Ты назвал только одну выгоду.
Сарпедон замялся, уже жалея, что обмолвился, потом всё же выпалил:
-Астерий удаляет тебя из дворца.
Я почувствовал, что на щеках моих появился гневный румянец.
-Не стоит повторять всё, что надул в твои ушки ветер, и напела безмозглая Осса, брат! Я чту анакта Астерия, он добр с нами, как отец! Или ты отказываешь мне в такой добродетели, как благодарность?
Сарпедон залился краской стыда.
-Прости, Минос. Глупое слово сорвалось с моего языка.
Мне показалось, что он, как всегда, не договаривает. И чем-то обеспокоен.
-Я не сержусь, - улыбнулся я, обняв брата. - Лучше ответь, что так напугало тебя? Кто-то решил, что Астерий думает от меня избавиться? Но для чего анакту это нужно, Сарпедон? Зачем ему гневить Зевса?
Интересно, что за змея источает яд из уст своих? Я уже хотел было спросить у Сарпедона, кто ему напел это, но вовремя спохватился. Мой братишка с детства не выдавал сообщников своих шалостей и проказ. И сейчас, наверняка, упрётся и замолчит. Да еще обидится на меня.
-Вовсе нет! - воскликнул он и отчаянно затряс головой. - Я просто хотел позвать тебя на пир! Я готовил его для тебя много дней и очень огорчился, узнав, что ты снова покидаешь Крит.
Неужели он хочет, чтобы я поверил его объяснениям?! Я внимательно посмотрел в глаза брату. И с удивлением заметил, что он, кажется, не лжет.
-Ты так расстроился из-за того, что я не приду на твою очередную попойку, что начал наговаривать на богоравного Астерия?! - вспылил я. - Послушай, мне стоит остаться на Крите только ради того, чтобы разогнать твоих трутней, с которыми ты проводишь все дни, слушая аэдов и любуясь танцовщицами! И напомнить тебе, что ты, между прочим, царевич. И у тебя есть иные заботы, кроме пиров, шествий, охот и песен с хороводами!
-Не смей порочить моего филетора Аполлона! - воскликнул Сарпедон, и щеки его тоже полыхнули гневным румянцем. - Потому что друзья мои - его служители!
-Хорошо, мой возлюбленный брат, прости, - поспешно воскликнул я, опуская голову. - И да простит меня сребролукий бог, ибо, ругая тебя, я невольно оскорбил его.
Сарпедон примирительно улыбнулся:
-Мы так редко видимся, Минос! Давай не будем ссориться! Я думаю, у меня еще есть время, чтобы все приготовить к сегодняшнему вечеру. Но и ты обещай мне, что придешь и разделишь со мной трапезу и веселье.
-Ладно, - кивнул я, слегка сожалея, что мне снова не доведется побыть одному и отдохнуть после бесконечных жертвоприношений, шествий, церемоний и пиршеств, знаменовавших мою предыдущую победу.
Пир, по-счастью, обещал быть немноголюдным. В зале стояли уставленные посудой столики, горели масляные лампы. Человек двадцать юношей и девушек прохаживались по залу, беседуя вполголоса. Сарпедон, в лавровом венке на черных кудрях и с гирляндой цветов на стройной шее, заметив меня, кинулся навстречу.
-Я боялся, что ты не придешь, мой дикий брат, - сказал он. - Эй, Ксанфа, неси венок царевичу Миносу и цветы! Скажи, пусть подают кушанье и разливают вино!
Девочка, к которой он обращался, поклонилась и выпорхнула из залы с быстротой вспугнутой птички. И вскоре принесла венок. Он был сделан из виноградной лозы. Длинные плети свисали с него, как кудри. Сарпедон намеренно напомнил мне о Дивуносойо, моем филеторе. Это было приятно. Я вскинул на брата полный благодарности взгляд.