Жрица нанесла мне удар на пике наслаждения. Когда мое горячее семя низверглось в её лоно, и я мягко откатился в сторону, тяжело дыша, Феано вдруг расхохоталась - зло, визгливо, торжествующе:
-Ну, вот ты и попался, анакт Минос!!! Я, жрица Бритомартис, объявляю тебе, богоборец, волю Диктины. Отныне каждый раз, когда ты будешь сходиться с кем бы то ни было, кроме Пасифаи, дочери Гелиоса, семя твоё да обратится в змей и скорпионов!!! И будь ты проклят отныне и во веки веков!!!
Последние слова прозвучали воплем, в котором было больше боли, чем ненависти.
Я потерялся и не знал, что делать.
Она снова пронзительно закричала. Амореи Бел-ле и Римут, стоявшие на страже, кинулись было в палатку:
-Прочь! - рявкнул я, хватая меч.
Воины поспешно скрылись.
И тут я увидел, что живот женщины вздувается прямо на глазах. Отвратительная черная змея высунула голову из её лона. Я ударил гадину мечом. Женщина опять завопила. Я, не помня себя от ярости и растерянности, вонзил ей меч в горло. Она захлебнулась кровью и смолкла.
Живот её продолжал набухать и сделался уже как у беременной на сносях. Боясь, что он сейчас лопнет, я проткнул его. Тотчас же из раны высунула голову новая гадюка. Шипя, скользнула вниз. Следом за ней из отверстой раны выкарабкался, перебирая паучьими ногами, скорпион. Я рассек змею, раздавил рукоятью меча трех копошащихся гадов и скорчился в приступе рвоты. Тем временем ещё одна гадюка выползла из тела женщины. Я, не задумываясь, рубанул и её.
Следующим моим побуждением было выскочить прочь из палатки, но я вовремя подавил его. Стражники могли устрашиться, увидев мой ужас, и своими криками перебудить всех. Варвары - отважные воины, но, в отличие от критян, простодушны и, временами, совсем по-детски пугливы. Они не побегут перед лицом врага, их не смутят угрозы и проклятия, но совершившееся колдовство и испуг вождя способны сломить их мужество.
Пожалуй, и безобразный Пан, внезапно явившийся им, не смог бы наделать большего переполоха, чем я, поддавшийся своему страху! Пришлось остаться в палатке наедине с заколдованной покойницей.
Мерзость, плодившаяся в теле женщины, расползалась во все стороны, и я еще долго, потеряв счёт времени, рубил и давил ядовитых тварей - до тех пор, пока последняя из них не испустила дух.
Некоторое время я напряженно ожидал, не появится ли что ещё, но мысли мои уже обрели былую четкость и ясность. Я, успокоившись, решил, что жрицы хотели только напугать святотатца, посеять смятение в моем сердце, устрашить моих воинов. Иначе почему мириады ядовитых тварей не опутали меня, не зажалили насмерть?
Одно другого не лучше.
Что же мне теперь делать?
Утаить нападение не удастся. Труп не скроешь.
Покаяться и отступить? Невозможно!
Оставалось только одно: не спешить, надеясь, что здравая мысль придет мне в голову, и я смогу обратить коварный план жриц Бритомартис против них самих.
Я хорошо помню, как поднялся, взял амфору с водой, сделал несколько глотков, с нечеловеческим спокойствием омыл с тела кровь гадюк. Набедренная повязка, отброшенная второпях, тоже была вся вымазана. Я достал из мешка новую, облачился. И решительно шагнул из палатки.
Обеспокоенные стражники кинулись ко мне. Я махнул рукой:
-Мне ничего не грозит. Приказываю вам хранить спокойствие и молчание до тех пор, пока не повелю говорить. И если хоть кто из вас сунется в мою палатку - я немедленно отправлю вас к вашей грозной Эрешкигаль, владычице смерти.
Бел-ле и Римут покорно склонились.
Я отправился по спящему лагерю разыскивать тех, на чье хладнокровие мог положиться: начальников отрядов. Итти-Нергал-балату в палатке не оказалось. Не доверяя никому, он сам, лично, обходил дозоры.
-Дева и усталость не могут удержать моего господина на ложе? - спросил кассит, едва я его нашел. - Или ты боишься, анакт, что Итти-Нергал-балату уснет и не проверит ночной стражи?
-Как могу я тревожиться, когда мне служит бессонный Нергал-иддин, которого боги создали не из мяса, а из меди? - отозвался я, искусно изображая милостивую улыбку. - А дева так усладила меня, что приходится искать моих верных псов. Мне есть что сказать вам. Найди Эвфорба с Пароса, Леонида из Фтии, гиксоса Бнона, нубийца Сети и твоего земляка Син-или, и пусть они идут к моей палатке, тихо, как для секретного совета.
Нергал-иддин обеспокоено посмотрел на меня:
-Что же случилось, мой лучезарный господин?
-Я всё скажу. Пока же отвечу одно - опасность моей жизни не грозит.