Меня передернуло от вероломства - и Даная, и его дочерей. Но Вадунар был явно восхищен находчивостью аргосца. Я не выдержал:
-Но ведь это подло! И глупо! У Даная имелась возможность союза! Брак его дочерей мог бы породить мир, Вадунар! Это мерзко!!! Преступно войти в доверие и действовать своими дочерьми, словно цепными собаками, лишенными человеческого разумения! Неужели ни одна из женщин не возмутилась и не ослушалась отца?
-Одна, Гипермнестра, пощадила своего мужа Линкея. А тот, спасшись бегством, собрал силы и убил Даная!
-Поделом, - буркнул я. - Не убей старик его братьев, может, Линкей не пролил бы кровь дяди! Полагаю, сын Эгипта расправился со стариком, как мужчина, а не подобно подлой бабе, что тайком подкладывает змею в постель неугодной ей наложнице?
-Ты зря отвергаешь мои наставления! - не соглашался Вадунар. - Запомни: можно верить бывшему врагу лишь тогда, когда он мертв! И когда ты расправляешься с врагом, хороши любые пути: слабости врага твоего - твоя сила.
-Скажи, что ты пошутил, Вадунар! - не унимался я. - Неужели дружеские или любовные клятвы для тебя ничего не значат?
-Значат, когда я даю их другу, возлюбленному или союзнику. И всего лишь пустые слова, если я говорю их врагу!
Он гордо вскинул голову. Меня передернуло.
-Боги когда-нибудь покарают тебя за ложные клятвы! - прошептал я.
-Я не клянусь ими, - рассмеялся Вадунар. - В конце-концов, можно заранее испросить у богов дозволения на хитрость.
-И твоя покровительница, ужасная и мудрая Паллада, по-твоему, дозволила бы такое? - охнул я.
-А боги, по-твоему, лишены коварства, Минос? - язвительно растянул губы Вадунар.
Возразить было нечего. Мой дед Кронос тоже оскопил Урана не в честном бою, да и поединок Зевса с породившим его был далеко не состязанием двух силачей. И еще мне не хотелось ссориться с Вадунаром. Я был слишком привязан к нему, потому и вздохнул примирительно:
-Я рад, что я - твой друг.
Вадунар улыбнулся своей невозмутимой, змеиной улыбкой:
-Мир суров, Минос. Если погибнет сильнейший, то и более слабые не выдержат. Потому разумно пожертвовать слабыми, чтобы сохранить сильных. Разумно устранить угрозу, чем все время бояться удара от уцелевшего врага. Это жестоко, но это - так.
О, конечно, я, страстный охотник, знал повадки животных и поспорить с этим суровым и простым законом не мог. Это так же неоспоримо и разумно, как поступок орлицы, безжалостно выкидывающей из гнезда самого слабого птенца, чтобы выкормить оставшихся истинными анактами птиц. Но что-то в сказанном претило мне до глубины души. Я, однако, смолчал. В конце-концов, мне предстояло стать царем, и наставления Вадунара имели смысл. Но сердце моё не принимало этого!
Надеюсь, Вадунар всё ещё друг мне. Хотел бы я знать наверняка. Потому что расстались мы с ним нехорошо.
В ночь, предшествующую началу нашего позорного похода, он явился ко мне в покои. Я не спал, размышляя о грядущих делах. Отослав стражу прочь, я кивнул на пустующее кресло возле изящного египетского столика.
-Садись, Вадунар, сын Энхелиавона. Что привело тебя ко мне в столь позднее время?
-Послушай, Минос, - произнес он, глядя исподлобья мне в глаза. Он намеренно назвал меня только по имени. Я позволял ему так обращаться к себе, это было знаком моего особого расположения. И Вадунар временами пользовался этим правом, когда хотел попросить о чем-то особо важном или сокровенном. - Я умоляю тебя, выслушай меня не как гепета, но как старого друга, которого боги не обделили разумом. Сегодня на совете я много раз пытался говорить анакту Крита, что задуманное им дело - безумие. Но он не слышал меня. Не знаю, почему. И я пришел в надежде, что смогу отговорить тебя как старый друг. Разве я советовал тебе дурное, Минос?