Лицо его было озарено счастливой улыбкой, глаза сияли. Ни обильные угощением пиры, ни женская любовь не доставляли ему подобного наслаждения. Боевое неистовство опьяняло его сильнее неразбавленного вина.
Гепет Айтиоквс не утерпел и, сорвавшись с места, ухватил кувшин как палицу и устремился в гущу дерущихся, изрыгая страшные проклятия - и вонючим варварам, святотатцам и насильникам; и трусливым критянам, не умеющим проучить чужаков. Высоченный Марр из Кидонии, размахивая кулаками, раскидывал нападавших на него, как щенков. Он пробивался к Итти-Нергалу, видя в нем одном достойного себе противника.
-Марр, покажи бабилонскому медведю, на что способен промах! - вопил Амфимед, грохая чашей по столу. - Пусть от раба останется только мокрое место!!! Я подарю тебе любую свою рабыню, которую ты пожелаешь!
Я намеренно делил свою милость поровну между промахами и варварами, не поддерживая явно ни одну из сторон:
-Золотой браслет победителю! Что ты растерялся, Набу-Аххе-буллит? Или ты можешь сражаться только с бабами? Синит, где твоя былая доблесть? Утопил в кубке?
Услышав мой голос, обе стороны бросились друг на друга с удвоенной яростью. Итти и Марр наконец-то дорвались друг до друга. Так дерутся два быка, два оленя, два буйных жеребца во время весеннего гона. Оба они были равны между собой и прекрасны в своей мужской мощи. Гепеты, позабыв аристократические замашки, свистели в два пальца и вопили, как одержимые, делая ставки уже не только на критянина, но и на чужестранца.
Девушка Вадунара, забыв о своем мужчине, оглушительно визжала и била в ладоши, громко обещая в награду победителю свои ласки.
Я колотил по столу кулаками и криком подбадривал Нергал-Иддина. Не уверен, что он меня слышал. Но Каданор и Дамнит, благородные гепеты из знатных критских семей, столь же восторженно вторили мне. И только Вадунар яростно взывал, вскочив с места и потрясая кулаками:
-Пустите кровь сброду, собранному у сточных канав! Смерть чужеземцам!
Его не слышали. Драка тем временем уже шла к концу. Ругательства и проклятия слышались все реже. Я был доволен. Наверняка многие промахи отнесутся по окончанию схватки с уважением к своим недавним противникам.
-Воины Крита!!! - звенящий, как медный систр , голос перекрыл затихающий шум драки и гомон примиряющихся, заставил замолчать всех. - Воины Крита!!!
Мы все удивленно задрали вверх головы. У перил, окаймлявших световое отверстие в потолке, стояли женщины. Не рабыни-плясуньи, а знатные критские жены. В центре я увидел хрупкую фигурку своей матери.
Сердце мое тревожно дрогнуло. Вот оно, нападение врагов моих, которого я опасался! Не могла Европа просто так явиться перед буйными от вина мужами.
-Верные слуги Посейдона и Бритомартис! - в наступившей тишине голос матери звучал грозно и гневно. - Разве не дрожала земля, когда варвары вступали в Кносс? Это знак гнева богов на царя-отступника, охваченного безумием! Я говорю вам! Разве хоть раз дела мои были исполнены зла? Разве советовала я злое царю вашему, Астерию, да упокоится дух его в мире?! Разве не чтила я богов Крита, и разве не хранили они милости к царству моему? И вот сейчас я, Европа, дочь Агенора, земная возлюбленная царя богов Зевса, призываю вас! Во имя детей ваших! Остановите безумца! Смерть иноземным псам!
Не сомневаюсь, мать с самого начала пира сидела в зале второго этажа, как скорпион, изготовившийся к нападению, и выжидала. Конечно, она знала о недовольстве промахов - ее соглядатаи были повсюду. Она нанесла короткий и верный удар, и нельзя было выбрать более подходящего времени для нападения! Где уж мне, молодому скорпиону, состязаться со старой паучихой? Промахи взревели, подхватывая ее последние слова, и с удвоенной мощью набросились на варваров. Мое оцепенение мгновенно прошло. Опрокинув стол, я метнулся к колонне и схватил дротик.
-К оружию, или вас растерзают! - крикнул я.
Итти-Нергал подхватил мой клич, и варвары рванулись к стенам и колоннам. Промахи - тоже. Закипела короткая, но ожесточенная схватка, стоившая жизни не одному человеку. В основном - из варваров. Промах, даже безоружный, опасен, как дикий зверь. А с оружием каждый из них становится подобным Аресу. Итти, также схвативший короткое копье и щит, разя наседавших на него промахов, трубно призывал свой отряд. Я пробился к нему, и мы стали спина к спине.