Затем сверху раздались выстрелы: Бам-бам-бам-бам-бам-бам!
Кора завизжала. Писатель снова стиснул зубы.
Дикки обоссался и закричал:
— Боллз в кого-то шмаляет!
Послышались безумно быстрые шаги, гремящие вниз, затем раздался стук кулаков в дверь.
— Диииккииии! Открой эту чертову дверь!
Дикки застыл на месте, а писатель помчался вверх по ступенькам подвала и открыл дверь, ошизевший от страха Боллз ворвался внутрь и полетел кубарем вниз по лестнице. За секунду или две до того, как писатель закрыл дверь, его глаза смотрели в освещённую свечами гостиную, где, как ему показалось, он увидел бледный обнаженный женский силуэт. Он рассмотрел большую грудь, плоский подтянутый живот, а ещё лысый толстенький, красивый лобок и вот только вместо женской головы была голова чёрного ангусского быка с рогами. Писатель захлопнул и запер дверь в тот момент, как на неё обрушился сильный удар, дверь содрогнулась, но выдержала, и в тот же момент он услышал животный вой... Писатель сбежал по лестнице и тотчас же закурил.
Дикки помогал Боллзу подняться и выглядел таким же потрясенным, как и писатель.
— Боллз, — воскликнул Дикки, — в кого ты шмалял?
— Я стрелял, стрелял в неё! — Кричал Боллз. — Я всадил в неё весь барабан! Чувак, я видел отверстия от пуль в стенке за ней...
Писатель сел и глубоко вздохнул.
— Господин Боллз. Что именно вы видели наверху?
— Держу пари, что это чёрная цыпочка вернулась, — сказал Дикки, — это ведь она вернулась, не так ли?
Боллз посмотрел на своего друга с удивлением.
— Нет, Дикки. Это была белая цыпочка с...
— Головой быка? — Спросил писатель.
— Вы тоже её видели?
— Да, — сказал писатель и выпустил сигаретный дым. — Я видел голову быка на женском теле, так что я думаю, что это Минотавра. — Он покачал головой, убежденный в своей решимости. — Но, как и прежде, я настаиваю, это была галлюцинация. Нечеловеческий вой снова раздался сверху, сотрясая дом.
— Глюк! Да? Тогда что это, чёрт возьми, было!
— Я утверждаю именно это. Мы все оказались в жутких обстоятельствах, — он указал на жертвенный труп и развёл руками, — всё это усиливает силу внушения и создаёт режим множественных галлюцинаций.
— Ай, да ты, блять, дерьмо-то ты собачье! — Завопил Боллз. — Ты ёбанный мудак, который утверждает, что нет никакого дьявола или демонов, что Бог — кусок математики! Ну, я скажу тебе одну вещь, писатель. Эта штука наверху выглядит, как ёбанный демон.
— Если это был демон, Мистер Боллз, то почему он не сломал дверь и не спустился сюда?
— Из-за креста на двери, придурок! — Ответил Боллз.
Писатель не мог придумать никаких аргументов. По его мнению, его экзистенциальная актуализация теперь встретила самою большую проблему. Он думал о главном герое Сартра в "Стене", который столкнулся с подобной проблемой, представ перед расстрельной командой...
— Я докажу вам, невежам, что Бог — это единственное сверхъестественное существо, которое может существовать! — И затем писатель решительно направился к ступенькам, ведущим из подвала.
— Чувак, дай ему пистолет, — крикнул Дикки.
— Толку от него, я разрядил в неё барабан, и её даже не оцарапало.
— Спасибо, но мне не понадобится пистолет, мистер Боллз, и мне не будет толку от любых средств защиты, потому что я уверен, что наверху нет ничего, от чего мне нужно было бы защищаться. Все, что есть наверху, это плод нашего воображения, которое никому не навредит.
Боллз ухмыльнулся.
— Эта большеголовая сучка прибьёт твою ученую задницу к стене своими рогами. Болван.
— Не уходите! Останьтесь, — завизжала Кора.
Писатель поморщился, затем пошёл по ступенькам.
"Только вера может спасти меня сейчас,"- подумал он, перекрестился и улыбнулся. Он отодвинул щеколду на двери и смело распахнул её. Он вышел, повернулся, затем, не колеблясь, вошёл в гостиную, освещённую мерцанием свечей.
Минотавра стояла в противоположном углу. Нити соплей полетели во все стороны, когда она дернула своей большой головой в его сторону. Писатель заставил себя посмотреть, заставил свой взгляд медленно устремиться вверх по провокационному телосложению существа, а затем остановил его на звериной рогатой голове.
— Ты не воплощение демонического потомства, — орал писатель, — ты просто галлюцинация. Тебя не может быть, чтобы в тебя поверить, нужно отвергнуть всё, во что я верю. Нет силы большей, чем сила правды!