Минута
Я осторожно вошла в комнату, которая, была местом ее работы. Комната не представляла собой ничего особенного, пожалуй, таких миллионы - тесная темная комнатушка, с безвкусными дешевыми картинками на потускневших обоях с дурацким рисунком, напоминающим какую-то грязь… Комната, в которой нет солнца, комната, ради которой она ушла.
Я села. Мне стоило огромных усилий сосредоточиться и посмотреть на нее. Это же лицо смотрело на нее несколько лет назад, те же глаза смотрят сейчас, но уже совсем по-другому. Я медленно изучала ее взглядом. Каждое движение моих пристальных глаз, бегающих по телу этой «незнакомки» было воспоминанием каждого мгновения, минуты утраченной и потерянной когда-то жизни.
А она совсем не изменилась: тоже чуть стареющее, но еще очень красивое лицо с глубокими глазами, только теперь в них чего-то не хватало. Мне даже на секунду показалось, что она, каким-то странным и волшебным образом, отделена от всего этого натянутого и перетянутого мира, такая далекая и такая чужая женщина.
- Подождите, пожалуйста, - недовольно протянула она, не отрываясь от компьютера и нагроможденных на столе бумаг. - Минут пять, я сейчас освобожусь.
Я не шевелилась. В этот момент, я, очевидно, должна была ненавидеть ее, но ничего подобного внутри меня не было. Я давно перестала это делать. Я просто устала от этого. Жить, постоянно ненавидя кого-то невозможно, ужасно. Ненависть выматывает, сводит с ума, доводит до истерик. Теряешь себя, друзей, жизнь… Меня привела сюда надежда. Глупая, возможно, и все-таки окончательная и непоправимая.
Мне, вдруг, отчаянно захотелось, чтобы она не поднимала своих чужих и далеких для меня глаз, захотелось, броситься вон из этой мрачной комнаты, захотелось, оказаться в совершенно другом месте, затеряться на огромной планете… Мне хотелось бежать от нее, от себя, от всего, что нас связывает, но я не бежала. Я просто сидела на скрипучем стуле и молчала. Я жалела и винила себя за то, что пришла к ней, за то, что так и не смогла понять, что все давно закончено и, что на самом деле, нас уже ничего не связывает. Ведь я упорно не хотела это понимать, глупо верила, что настанет день, когда я верну то, что потеряла, то, что принадлежит только мне. И вот теперь, это ужасное ожидание открыло мне глаза на реальность, которую я упорно отталкивала все эти годы. Но я же ни в чем не виновата, я ничего от нее не жду или хочу так думать, я просто надеюсь, удивляясь себе и одновременно смеясь над собой.
Все это время я мечтала открыть для себя нормальную жизнь, непохожую на эту действительность, нормальную, насколько это возможно, и все-таки необыкновенную, по своему могуществу столь же действительную, как сама, так называемая, действительность. Вот и вся мечта. Вместо страха, который живет в моем сердце.
Именно страх позволил ей уйти, оставить меня, бросить, как ненужную вещь, без которой можно обойтись, и, которая, очевидно, мешает. Именно страх внушал мне глупую дикую нерешительность, каждый раз, когда я пыталась подойти к ней на улице и сказать: «Извините, я ваша дочь, которую вы бросили, но я вас люблю», именно страх, будил меня кошмарами ночью, заставляя в панике искать ее дома, убеждаться, что ее нет, и снова вспоминать это далекое лицо, глаза и руки. Желание, чтобы она оказалась рядом, желание вернуть давно потерянное.
Она лишила меня чего-то огромного, без чего нельзя, заставив жить лишь этой потребностью. Она просто ушла, а я пыталась понять почему, каждый раз, ловя себя на том, что я ежеминутно ищу ее глазами, среди тысячи прохожих незнакомых людей, и, каждый раз мне казалось нелепым и бессмысленным, что ее нет.
Ее не было. Кажется, что пол жизни ее не было. И вот, я сижу рядом с ней, таким близким и таким бесконечно чужим человеком, вспоминая все эти годы, которые я никогда не смогу оставить в прошлом. Я знала все про нее, она – ничего про меня.
Мне так безнадежно хотелось верить, что она помнит ту маленькую девочку, когда в тот заключительный день, ее заплаканные ничего непонимающие глаза, выражали то, что называется детской любовью – любовью к матери.
Меня вдруг охватила какая-то жуткая паника, я чувствовала, что еще чуть-чуть и что-то произойдет, что-то должно было произойти, но ничего не происходило. Она все так же спокойно сидела в своем кресле, время, от времени роясь в бесконечных бумагах и записывая что-то. В диком ожидании я старалась овладеть ритмом своего дыхания, дрожью своих пальцев, все казалось мне нелепым и бессмысленным: эта женщина, эта комната, мое присутствие в этой комнате, моя жизнь.… А вообще, что я здесь делаю? Зачем я здесь? Неужели я хочу что-то изменить этим? Неужели я верю в это? Глупо и смешно. Я рассердилась на себя в очередной раз и нервно заерзала на скрипящем стуле. Нужно бежать отсюда. Корабль идет на дно, всем покинуть судно! Да, только вот плавать я не умею… Тону вместе с кораблем.