– А как?… – прочла мысли паучихи Варя.
– Дотронься до нее тихонечко, а себе «абракадабра» скажи, что ль! Раньше же получалось! – засмеялась Радмила Игоревна, припоминая сказочные команды новоиспеченной волшебницы, подчинившей себе опытную ведьму. – Это по первости, для начинающих, привороты да зелья требуются, а потом все вот здесь происходить будет, – и она дотронулась сначала до головы Вари, потом до грудины, а затем взяла обе руки девичьи, произнесла:
– Ты – зеркало. Сила в тебе хранится невиданная… Один лишь раз мне пришлось подобных тебе узреть. Не забудется такое никогда… Ну да скоро ты сама все увидишь… Шагай, революционерка. Да, смотри, без всполохов! – и решительно толкнула девчонку вперед.
Варя немного волновалась, но все прошло так, словно она проделывала это каждый день… Незаметное прикосновение – и легкий всполох, почти невидимый, тончайшим покрывалом накрыл незнакомку, подходившую по возрасту и типажу для ночных дискотек, а потом перекинулся на Варю, словно окутал шелковой фатой, оседая чужим духом и телом.
Почему-то от этого ощущения вместо удовольствия засосало под ложечкой и неприятный холодок пробежал по спине… Варя задумалась и поняла, в чем дело: теперь она знала о девушке все, а может быть, даже больше… Ведь странным образом, несмотря на внешнее самоуверенное поведение, приязнь к тому парню, что подшучивал над пьяным другом, каждую минуту своей жизни Оля Верещагина боялась… боялась всего: что выглядит смешной, некрасивой, неумной, бесталанной, бедной, простоватой, неухоженной… одни «не»! И неожиданно у Вари покатилась слеза по щеке от такого ужасающего, толкающего на необдуманные поступки внутреннего страха, руководившего почти всеми действиями незнакомой души.
И несмотря на внешнее различие: Оля представляла собой пример модницы с обложки, делающий из современных девушек одинаковых изможденных гламуром платиновых барби, – внутренне обе были ужасно напуганы перспективой мрачного прозябания в этом болоте, где им придется смириться с бытностью, похоронив юношеские надежды, уносившие совершенно в другие дали…
Варя осознала, что является отражением этой девушки, знает все потайные секретики, уловки, сказки, что рассказывает Оля себе на ночь, чтоб поутру попытаться улыбнуться новому дню, хотя особого повода для этого нет.
– Зерцало… – промолвила с придыханием бабушка, завидев превращение. – Ну а теперь и мне сбавь годки, деточка. А то тебя по малолетству, а меня по старости не пустят на дискотеку… Фейсконтроль!
***
– Не волнуйся и, самое главное, не блести…
Варя и не волновалась, наоборот, со всеми этими приключениями в ней проснулось лишь удивительное, ранее почти незнакомое чувство: любопытство!! Яркая, безудержная тяга к приключениям, которые зазывали и, что прекрасно, затмевали переживания и страхи… Хотелось знать обо всем на свете, что думают те красивые полураздетые по новой моде девчонки, с надменным видом входящие в клуб? А что думают те стройные плечистые ребята, последовавшие за красотками? Что в голове у тех силачей в малиновых пиджаках, собирающихся разойтись по швам от рвущихся наружу мускулов?
– Не блести! – получила подзатыльник Варя от симпатичной классно одетой невысокого роста подружки, в которую на ходу, теряя по десять лет за шаг, превращалась Радмила Игоревна.
– Они ни о чем не думают… – удивленно констатировала Варя, слегка коснувшись пиджака секьюрити. – У них нет мыслей, лишь команды… – она более внимательно всмотрелась в охранников и только сейчас обнаружила какое-то неестественное сходство, будто они сделаны из одного теста, как… – Клоны.
Бабушка в виде молодки с платиновыми волосами и ярко красными губами, незаметно поддакнула и поспешила войти в бурлящий, грохочущий и только начавший жить ночной жизнью клуб. В этом омуте сверкающих зеркальных шаров, рокота металлических голосов и завываний неизвестных инструментов, в толпе, больше походящей на скопление инопланетян, чем людей, трясущихся в одном, каком-то безумном ритме, легко было затеряться и волшебнику.
Радмила Игоревна уверенно направилась куда-то, при этом хорошо подыгрывая своему новому гламурному имиджу, хохоча и флиртуя с брутальными встречными-поперечными, затягивая за собой Варю, следовавшую за ней, разинув рот. Ведь раньше ей еще не доводилось вести ночную разгульную клубную жизнь, переливавшуюся шиком и блеском, где задорные мускулистые бармены разливали, поджигали, словно факиры, и на ходу протягивали разноцветные, кипящие, шипящие, словно колдовские зелья, напитки толпящимся зевакам, чтобы праздник не заканчивался еще очень долго.